Арестант,

Систему мер безопасности разработал начальник контрразведки Антибиотика Череп, бывший сотрудник ГБ. В конце мая Череп погиб в подвале деревенского дома писателя Рожникова. А застрелил его Андрей Обнорский. Всю тяжесть этой потери Виктор Палыч оценит гораздо позже. Умный, рациональный профессионал (КГБ, сколько бы ни поливали его грязью, воспитывал настоящих профессионалов) стоил дороже любого авторитета. После смерти Черепа, после того, как упаковали в Кресты самого Палыча, дисциплина стала падать. Жесткие меры безопасности уже не соблюдались. На принадлежащих хозяину хатах начались пьянки. С выходом Антибиотика на волю все эти безобразия, разумеется, прекратились. Но падение дисциплины никогда не проходит бесследно.

…Вечером десятого сентября в квартире на Наличной оттягивались смотритель хаты Игорь Ширяев и личная массажистка Антибиотика Карина Мотылева. Еще три года назад эта брюнетка с шикарными формами преподавала в институте физической культуры. Так что массажисткой она действительно была профессиональной. Антибиотик, однако, использовал ее и как проститутку. Себя Палыч горячо и искренне любил. Во избежание венерических заболеваний Карине были категорически запрещены сексуальные контакты на стороне. До посадки Антибиотика в мае именно так и было…

…Обнаженные массажистка и охранник лежали на смятой широченной кровати Антибиотика. Они уже успели поупражняться в ванной, на полу, на бильярдном столе и — утомившись — перебрались на кровать. Охранник был опустошен, Карина — напротив — наполнена сладкой истомой. Сексуальные отношения с Антибиотиком удовлетворения ей не приносили. Они строились по схеме: стриптиз-минет-массаж. Трехмесячное отсутствие старика было для Карины периодом свободы и большого кайфа. Но Палыч, как опытный волчара, сумел вырваться из офлажкованного пространства. Левый секс массажистке снова стал категорически заказан… Падение дисциплины, однако, не проходит бесследно. Соблазн вседозволенности притягивает, манит, шепчет в ухо что-то горячее, восхитительно-запретное.

— Что, лапуля, устал? — спросила Карина Игоря.

— Еще как. Ты любого загоняешь.

— Ничего. Сейчас для восстановления сил выпьем вина, потом примешь ванну, потом я сделаю тебе массажик… Может, еще разок получится, лапуля.

Карина засмеялась низким грудным голосом, розовые соски вздрагивали в такт смеху. Игорь тоже улыбнулся. Массажистка соскользнула с кровати и, покачивая бедрами, пошла к бару. Охранник проводил ее взглядом. Ух, сладкая телка, — подумал он. — И за что старому импотенту такой кайф?

Через минуту Карина вернулась. Она катила хромированный сервировочный столик, на котором стояли открытая бутылка «Хванчкары», два хрустальных бокала. В плетеной корзинке лежали фрукты. Женщина надела туфли на высокой шпильке и повязала крошечный кружевной фартук. Белоснежный кусочек ткани только подчеркивал наготу загорелого ухоженного тела красивой самки. Вот так же она и старому уроду подает, — с неожиданным уколом ревности подумал охранник.

— Ну, лапуля, — игриво сказала Карина, — поухаживай за дамой.

Игорь приподнялся, взял бутылку вина из персональных запасов хозяина. Еще совсем недавно он даже думать о такой наглости не смел.

Рубиновая жидкость медленно наполняла бокалы.

…В десяти километрах восточнее, в кухне своей однокомнатной квартиры, журналист Серегин прикрыл глаза от внезапно нахлынувшей боли. Он отчетливо видел струю густой кровавой жидкости с темными искорками смерти. Нельзя, — прошептал он. — ЭТО пить нельзя.

— Ну, лапуля, — сказала Карина. — За что пьем?

— За тебя, — отозвался Игорь и поднял фужер.

— И за твоего дружка. Чтоб он всегда стоял не сгибаясь.

Облака на краю Финского залива на миг разошлись. Солнечный луч подсветил их снизу багровым, отразился в зеркале на потолке комнаты и в фужерах. Хрусталь мелодично запел. Любовники выпили. Облака сомкнулись, красный луч погас.

…Боль стала совсем чудовищной. Андрей застонал и уронил голову…

Потом Карина и Игорь вместе приняли душ. Женщина сняла туфли, но не стала снимать фартучек. Под струями воды ткань сделалась прозрачной, сквозь нее просвечивали подбритые волосы. Стоя под душем, глядя, как стекают струйки воды по телу женщины, охранник снова испытал прилив возбуждения. Карина это заметила. Засмеялась. Сказала:

— Э-э, нет… сначала массаж.

Потом они выпили еще вина и снова оказались в постели. Женщина оседлала распластанное мускулистое тело и быстро заработала сильными ладонями. Крепкий двадцатитрехлетний самец слегка постанывал. Он ощущал горячую пульсацию крови, наполненной отравленным вином. У Карины напряглись соски, ноздри молодой самки почуяли запах чистого мужского тела. Почуяли его возбуждение.