— Ты как здесь оказался?
Андрей сглотнул комок в пересохшем горле и медленно ответил:
— Меня послал в посольство генерал.
— Снова? — удивленно переспросил Кукаринцев. — А зачем?
Обнорский опустил голову и молча уставился на носки своих серых от пыли ботинок, перед глазами у него стояла как наяву фотография Куки и Мансура, беседующих на Арусе… Что же все-таки происходит? Какая связь между бывшим замполитом и переводчиком Грицалюка?
Между тем Мансур решил проявить тактичность и слегка поклонился Куке:
— Возможно, вам лучше побеседовать наедине… Товарищ Андрей явно устал — пусть присядет…
Майор вышел из комнаты, уведя за собой своих людей, и Обнорский с Кукаринцевым остались одни. Андрей обессиленно опустился на пол, привалясь спиной к стене, и начал нашаривать в кармане сигареты со спичками — их у него при обыске не отобрали. Кука тоже присел на корточки и заглянул Обнорскому в глаза.
— Итак, что ты тут делаешь?
— А ты? — ответил вопросом на вопрос после первой затяжки Андрей.
Куке это очень не понравилось, и он аж весь перекосился.
— Ты не забывайся! Я все-таки капитан, а ты еще вообще неизвестно кто! — Вот именно, товарищ капитан, я студент, поэтому мне вся ваша армейская субординация — до глубокой фени. Я тут на практике. Стажируюсь.
— Ладно, Андрюха, — решил сменить тактику Кукаринцев. — Не заводись. Я понимаю — нервы. Так у всех — нервы. Я тут переговоры веду. Пушки на улице видел? А у нас там, за забором, — женщины и дети. И все хотят жить… Зачем тебя послал генерал?
Обнорский стер рукой пот со лба и ответил:
— У меня послание к твоему шефу, к Грицалюку.
— Где оно? — оживился Кука.
Андрей молча постучал себя пальцем по лбу:
— Здесь.
— Что Главный просил передать? — Похоже, Кукаринцев снова занервничал, но изо всех сил старался это скрыть.
Обнорский покачал головой: