Сазан вышел из освещенного подъезда уже без ведра, сел в машину и завел мотор. Сергей поглядел на четвертый этаж: за кисейными занавесками генеральской гостиной светился голубой экран, и между окном и экраном что-то мягко двигалось.
— За Сазаном, — сказал Сергей Олегу, — только не высовывайся.
— Чего это он делает? — спросил Дмитриев.
— Моральное алиби, — ответил Сергей. — Он понял, что милиции скоро будет известно имя Гуни, и ему теперь надо позарез убедить Александра в том, что он не выступал спонсором Гуниной посылки. Бьюсь об заклад, что банкир наложил в штаны от одной мысли о том, что Сазан убъет Гуню при нем… Сейчас он отвезет банкира домой, а сам поедет убивать Гуню.
Движение было еще довольно оживленное, и Сазан не заметил зеленой «девятки». Сергей велел держаться подальше от «Вольво», полагая, что Сазан повезет банкира к его квартире на Полянке.
На Полянке Сазан остановил машину, вышел и открыл дверцу Шакурову. Тот вылез. Сазан стоял, облокотившись на дверцу. Александр вдруг схватил его за локоть и стал что-то быстро-быстро говорить. Сазан кивнул. Дверь в подъезде открылась, и из нее показались двое охранников Шакурова.
Сазан сделал ручкой, сел в машину и поехал.
Милицейская машина, притормозившая за углом, тихо тронулась следом.
— Интересно, о чем это толковал Шакуров? — полюбопытствовал Дмитриев.
— Умолял Сазана убить Гуню, — ответил Сергей. — И не за бесплатно. Машина Сазана проехала по Якиманке, пересекла мост, протолкалась налево у Манежа и свернула на Новый Арбат. Прошло пятнадцать минут. Машина миновала мерию и здание бывшего парламента, похожее на красиво подсвеченный пароход. Мимо пролетели арка и Поклонная Гора, мелькнула внизу кольцевая дорога. Поток автомобилей редел, Сазан понемногу увелчивал скорость. Милицейскую девятку, не имевшую шипов, то и дело слегка водило по обледенелой дороге. Еще несколько минут — и Сазан наверняка обратит внимание на увязавшуюся за ним машину.
Впереди показалась развилка на Можайское шоссе.
— Вправо, — вдруг сказал Сергей.
Ореховый «Вольво» стремительно убегал вдаль по Минке.
— Почему?
— Он едет на дачу в Гелищево. Это между Минским и Можайским.
Олег послушно свернул вправо, и вскоре девятка летела по ночному Одинцову, не особенно утруждаясь тормозить на светофорах. «Только бы успеть, — думал Сергей, — только бы успеть».
Дачный поселок Гелищево располагался на дороге между Минским и Можайским шоссе. Поворот с Минки был на сорок третьем километре. Несмотря на имевшуюся тут же станцию Белорусской железной дороги, поселок зимой был совершенно пуст: слабые лампочки горели днем и ночью над узкими, погребенными под снегом дорогами, и сидели, по самые ставни в снегу, одноэтажные домики с острыми крышами. Сейчас, в самом конце марта, снег в основном растаял, и грунтовые дороги превращались днем — в жуткое крошево грязи и песка, а ночью — в ухабистый каток.
Сазан свернул с шоссе, доехал до станции с табачным ларьком и сожженным пять лет назад, за неделю до ревизии, магазином «Продукты», и громко выругался.
Переезд возле станции был закрыт: на дороге топорщилась громадная куча гравия, и настил на железнодорожных путях был сорван, обнажая рельсы и бетонные шпалы, мокро блестевшие при свете сиротливо мигающего красного глазка.
Сазан припарковал машину у будочки при переезде и пошел дальше пешком. Идти было километра два.
ebooksa