— Что потом?
— Ну, если все изменится. Будет она, эта сеть ресторанов?
— А, мороженое-то? Да пропади оно пропадом. Чтобы я был Сазаном, а стал Дед Морозом… Тут они доехали до квартиры Тани на Садовнической набережной, и Сазан усмехнулся, заметив, как в полуметре за ними остановился красный «Жигуль».
— Ты все запомнила, как надо делать? — спросил Сазан.
— Да.
— Вот и умница, — и Сазан, открывая дверь подъезда, прижал к себе девушку и стал жадно целовать, не обращая внимания на людей в «Жигулях».
Когда Сергей приехал в свою квартирку на Войковской, мир за стеклом был уже черный, как лист копирки. Позвонил Алябьев и сказал, что Сазан приехал с девушкой на ее квартиру на Садовнической набережной, и вскоре в окнах у них потух свет. Сергей сидел на кухне и смотрел, как Люся, отставив назад быстро располневший круп, ловко вытаскивает из духовки противень с пирожками. В соседней комнате без толку говорил телевизор, — Иришка была у бабушки. Сергей, закрыв глаза, думал о Сазане и светловолосой девушке, и о том, что они делают сейчас.
— Люся, — сказал Сергей, поднимаясь, — брось ты эти пирожки. Пошли в комнату.
В два часа ночи Сергея разбудил телефонный звонок. Говорил дежурный Агатов.
— На Варшавском десять минут назад была перестрелка. Пятеро убитых, шестой сдох только что. Мы приехали до конца перестрелки, они погрузились в машины и не подобрали трупы.
Когда Сергей вылез из дежурной машины, на ночном шоссе шел дождь. В лужах вспыхивали и ломались отражения фонарей, и верхушки деревьев близ дороги время от времени озарялись призрачным светом, словно ангел спускался на землю, — это поднимались с противоположной стороны на холм редкие машины с противотуманными фарами.
Стреляли, собственно, не на Варшавском, а на разбитой, неосвещенной дороге, сворачивавшей влево неподалеку от окружной.
Дорога была перегорожена цепью, на которую наскочила, расстаравшись, одна из патрульных машин. С одной стороны дороги уходило в ночь голое поле, пахнущее свежевывезенным навозом. С другой стороны начинался откос. Под откосом стояла высокая палка с табличкой: «Свалка мусора категорически запрещена», и вокруг таблички, до леса, простиралась эта самая запрещенная свалка, оскалившаяся в темноте ржавыми черепами консервных банок и увенчанная пустым и старым, как ореховая скорлупа, остовом предположительно «Мерседеса». Сергей обошел свалку и увидел, что с другой ее стороны лежит шесть человек в позах мороженого минтая. Тут же шла отвесная траншея, полная воды, — кто-то в прошлом году рыл здесь кабель. Вода при свете фонарика отсвечивала красным, и участковый с помошником, ругаясь, вылавливали из траншеи труп.
— Дай помогу, — сказал Сергей.
— Не бери за ноги, а то отвалятся, — предупредил участковый, — ныряй потом, понимаешь, за ними отдельно.
Сергей сунул руки в воду и ухватил мертвеца за подмышки. Вода была неожиданно теплой от умершего в ней человека.
— Раз-два-взяли! — скомандовал участковый.
Сергей поскользнулся и сам чуть не упал в траншею, но они все-таки выволокли мертвеца лицом вниз. Сергей перекатил его на спину и тут же узнал: это был тот самый мальчишка-охранник, который два часа назад сидел с Сазаном и Шакуровым в «Янтаре». Его действительно перерезало почти пополам автоматной очередью, и опасения участкового, что им придется нырять за ногами, были вполне резонные.
— Встреча с президентом Кеннеди, — сказал Сергей.
— А?
ebooksa