Сабрина, взглянув на мужчин, увидела, что они не на шутку встревожены. Стараясь, чтобы друзья не заметили и ее подавленного состояния, она тихо вышла из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. Сергей и Майк остались вдвоем.
— Не думай, что мне — море по колено, — подбодрил Колчинского Грэхем, — не один ты сегодня не в своей тарелке. Я — тоже. Уверен, сегодня не заснет никто.
Витлок долго сидел, уставившись на стоящее перед ним блюдо: его любимое шукрут гарни — кислая капуста с вареной ветчиной и венскими сосисками, которые он только что купил по дороге в пансион. Но есть совершенно не хотелось. Он расковырял сосиску, так и не проглотив ни кусочка. Теперь блюдо остыло и выглядело совсем невкусным. Витлок отодвинул еду, посмотрел на часы: 10.40 вечера. Встал, подошел к телефону, стоящему на тумбочке около кровати, и позвонил в свою квартиру в Нью-Йорке. Ему никто не ответил. Сколько раз за последний час он уже набирал этот номер? Десять? Нет, наверное, раз пятнадцать. И каждый раз с тем же самым успехом. Не удалось ему застать Кармен и на работе, хотя он очень старался это сделать. Положив трубку, подошел к окну и посмотрел вниз, на улицу. Молодая парочка самозабвенно целовалась, стоя в тени около двери. Он сердито отвернулся и опять сел. Витлок страшно беспокоился и никак не мог понять, где Кармен? Ее сестра и друзья ничего о ней не знали: он обзвонил все главные больницы Нью-Йорка, даже морги, но и там ему ничего не сказали. Витлок со всего размаху ударил кулаком по столу и приказал себе больше не думать об исчезновении жены, а сосредоточиться на задании. Его личные беды не должны мешать делу. Надо держать себя в руках!
Витлок взял лежащие на столе ключи от комнаты Янга. Вернувшись в пансион, К.В. хотел ее осмотреть и решил сделать это сейчас, чтобы отвлечься от мрачных мыслей о жене. Он вышел в коридор, огляделся и быстро нырнул в соседнюю комнату. Закрыв за собой дверь, зажег свет. В комнате стояла точно такая же мебель, как у него: двуспальная кровать, стол, стул, комод и умывальник у окна. Обыскав комод, он нашел в нижнем ящике паспорт на имя Винсента Ярдли. Рядом лежал «Вальтер-П-5» — хорошее, надежное оружие, но он все же предпочитал браунинг за его точность. Теперь же выбора не было: браунинг, который передала ему в Риме Сабрина, остался в руках итальянской секретной службы вместе со всеми вещами, которые они бросили в пансионе. Витлок достал из-под кровати голубую сумку Янга, которую тот взял в камере хранения аэропорта Берна. В ней оказались сотни швейцарских франков, все банкноты, уже бывшие в употреблении. Ну что же, он передаст деньги Колчинскому для ЮНИСЕФ.[6]
Неожиданно Витлок услышал шум, доносившийся из его комнаты, и сразу же подумал о том, что, наверное, к нему пришел специалист, который должен был помочь ему избавиться от злополучных часов с ловушкой. Но это мог быть и кто-то другой, подосланный «Красными бригадами». Тихо закрыв за собой дверь, Витлок бросился в свою комнату и, встав на колено, прицелился из «вальтера» в стоявшего у окна человека. Тому было лет сорок. Незнакомец медленно поднял руки.
— Кто вы? — грозным голосом спросил Витлок.
— Доктор Ганс Готтфрид, — нервно передернув плечом, ответил тот, — меня послал к вам мсье Раст. Я постучал в дверь, но никто не ответил, и я вошел.
Витлок встал, засунув «вальтер» за пояс, и проговорил уже другим тоном:
— Извините, я вас напугал, но меня со всех сторон подстерегает опасность, и я должен быть начеку.
Готтфрид опустил руки:
— Я вас понимаю.
— Выпьете что-нибудь? Чай? Кофе? Больше здесь ничего нет.
— Ничего не надо, спасибо. Могу я взглянуть на ваши часы?
Витлок протянул руку. Готтфрид некоторое время внимательно рассматривал часы, затем попросил показать ему управляющее устройство — трансмиттер, повертел его в руке и снял колпачок-предохранитель.
— Не прикасайтесь к кнопке! — закричал Витлок. Глаза его расширились от ужаса.
Готтфрид мягко улыбнулся:
— Я и не собирался, уверяю вас. Просто хотел посмотреть, что за конструкция.
Витлок сел на кровать:
— Еще раз прошу извинить меня. Я уже на пределе. Собственно говоря, я все время нахожусь в таком состоянии с тех пор, как ношу эту проклятую бомбу. И все время думаю: «Что, если ремешок ослабнет, когда я сплю? Что, если Янг напьется и случайно отойдет больше, чем на три мили от пансиона?» Я спал считанные часы с понедельника и очень устал.
— Я вам сочувствую, — сказал Готтфрид и потянулся к своему кейсу. — Обещаю, что сегодняшнюю ночь вы будете спать спокойно.