– Понятия не имею. Но понимаешь, вино в бокалах было высохшим. Сейчас нет уже натуральных вин по сходной цене. Краска застыла на дне. Его выпили за день до моего прихода. Поверь мне, в винах я знаю толк.
– Куда ты все это дела?
– Бросила в лесу. Не тащить же улики с собой в машину. Бросила и прикрыла еловыми ветками.
– Идиотка. Собаки найдут. А следы?
– Я была в лайковых перчатках. Все как полагается.
– Которые провоняли твоими французскими духами.
– Возможно. Об этом я не подумала.
– Давай сюда свои чертовы духи и больше ими никогда не пользуйся. Смени марку.
Ольга достала из сумочки флакончик и подала сестре.
– Такими торгуют в России?
– Мне их подарили. Правда, этот мужик говорил, что привез их из Парижа.
Наверное, их и можно купить, но только не в дешевых магазинах. Это дорогая марка.
– Давно ты ими пользуешься?
– Последний флакончик. Было три. Больше двух лет, наверное.
– Плохо. За портфелем возвращаться нельзя. Можно попасться. – возмутилась Тая.
– Послушай, Тая, зря ты считаешь меня дурой и идиоткой. Чем быстрее они найдут портфель, тем лучше. Подумай сама. Как им установить имя погибшего? А там документы. На бутылке и бокалах моих следов нет. Тот, кто пил с адвокатом, вряд ли вытер после себя следы. Он же не собирался убивать его. А это лишь дополнительная головоломка для сыщиков, – убежденно рассуждала Ольга.
– Глупость. Когда выпито вино, они сами узнают, а он умер на следующий день. И это установят. Тот, кто пил с ним вино, в круг подозреваемых не попадет, – резонно заметила Таисия.
– Другое важно. Следствие должно как можно быстрее установить личность убитых. Они люди известные, и наверняка их имена попадут в газеты. А это значит, что их карточки вышлют Гортинскому, Через десять дней я улетаю в Швецию, путевка у меня уже на руках, и мне надо убедиться перед отъездом, что наш план начал приносить плоды.
– Так карточки будут у Гортинского? – спросила Тая.
– Конечно. Его трогать не надо. Пусть он собирает их все, а потом их останется только забрать, и дело с концом. Я не хочу, чтобы такой мужик, как Веня, сдох, как его подручные псы. Он не сможет помешать нашим планам. Когда все семь карточек будут лежать в его тайнике, ты их просто заберешь и приедешь с ними в Стокгольм. А место, где спрятаны картины, я найду. У меня есть ориентиры. К твоему появлению в Стокгольме, уже никаких тайн для нас не останется. Я думаю о будущем в глобальных масштабах, а тебе надо думать о повседневной работе. Роли распределены правильно. Я уеду и оставлю тебе эту квартиру, машину, ключи от квартиры Гортинского и даже от его почтового ящика, ключ от которого я сделала по слепку. Ты сможешь контролировать почту. Он приходит за корреспонденцией в десять, а опускают ее в восемь. А в девять ты будешь просматривать ящик. Только не нужно брать карточки. Они никуда от нас не денутся. Гортинский слишком умен, и нам до него далеко. Если кто-то погибнет и он не получит карточки, то он сам начнет свое расследование, и тогда мы потеряем все. Гортинский страшнее любой следственной бригады. Пусть живет тихо и спокойно. Бывшие грабители должны в первую очередь подозревать в убийстве друг друга. Их должен парализовать страх. А напуганного зверя убить легче. Он перестает думать, а подчиняется инстинкту самосохранения.