– Конечно, найдется. Старые списанные чемоданы врачи шоферам отдают. Для инструментов удобен. А спецовок у нас полно. Шоферы тоже обязаны их носить. Свой склад есть.
– Ну что, Петр Семеныч, устроим маскарад?
– Устроить можно. Только это же денег стоить будет.
– Сколько?
– Даже не знаю… Трудно сказать. Машина, а значит путевка, одежда, чемодан, время…
– Хватит. Слушайте мое предложение. Если откажетесь, то я уйду, а вы жалеть будете. Сто долларов в час?
Начальник колонны хмыкнул.
– Какой же дурак откажется. За три часа – три сотни. Хорошие деньги.
– Тогда будьте начеку. Это может случиться завтра, послезавтра, в среду, одним словом, в ближайшие дни. Скорее всего, в вечернее время.
– Хорошо. Я сегодня же все заготовлю. Скажите мне свой размерчик.
– Сорок шестой, но рост побольше. Сами видите – не коротышка.
Мужчина смутился. Конечно, баба что надо, но где ему с его рылом да в калашный ряд.
– Значит, заметано, Петр Семеныч?
– Готов выехать по первому же зову.
Как всегда к полудню Наталья Кирилловна отправилась на рынок за своим вторым завтраком. Двести граммов творога и сто пятьдесят сметаны. Поход на рынок был для нее не только необходимостью, но и единственной возможностью прогуляться на свежем воздухе. Целыми днями ей приходилось сидеть дома, убирать огромную квартиру и готовить к восьми вечера ужин для мужа. Он на ней и женился-то из-за ее кулинарных способностей, как она считала. Наташе исполнилось пятьдесят пять, а мужу – пятьдесят один. Еще молодой, а она в пенсионном возрасте. К тому же, очень полная и болезненная. Женщины в ее возрасте козочками скачут, а она три ступеньки на крыльце подъезда с трудом преодолевала. Любит ли ее Платон? Наверное, любит, но не как жену, а как мать, без которой невозможно обойтись. Для удовольствия у него другие женщины есть.
Правда, она не могла с уверенностью этого утверждать. Платон слишком загружен работой. Ему времени не хватит на все вместе. Если только секретарша не обслуживала его в кабинете. Бог с ним. Муж он хороший, внимательный, заботливый, вот она и старалась. Жили и ни в чем себе не отказывали. Последние два месяца стало тяжелее. Платон без всяких причин уволил домработницу.
Запретил звать подруг в квартиру и сам никого не приводил, а на лестничной клетке выставил охрану. Она и не пыталась возражать и даже не задавала вопросов. Если Платоша что-то делает, значит, так надо.
Поздоровавшись со своим продавцом, она сделала обычный заказ и, расплатившись, направилась к выходу.
И у самых дверей ее чуть было не сбила молодая женщина. Она, конечно, не виновата, порог скользкий, заледенелый, вот та и поскользнулась. Хорошо еще ее не завалила, а только сумку из рук выбила. Уже если бы Наташа грохнулась, то ее с земли краном поднимать пришлось бы.
– Ой, извините, пожалуйста! – сказала потерпевшая, собирая разбросанные продукты обратно в сумку. – Я такая неуклюжая.