Римо вернулся к машине. Черный подросток скакал рядом, схватившись за запястье. Судя по всему, он попробовал дернуть Чиуна за бороду и, к своему разочарованию, тут же понял, что перед ним вовсе не немощный старый раввин.
— До каких глубин пала твоя страна! Какая неописуемо ужасная низость! — сказал Чиун.
— Что случилось?
— Это существо осмелилось прикоснуться к Мастеру Синанджу. Их что, никогда не учили уважать старших?
— Меня удивляет, что он до сих пор жив, — заметил Римо.
— Мне не платят за уборку ваших улиц. Неужели тебя еще что-то удерживает в этой стране — стране, где дети смеют дотрагиваться до Мастера Синанджу?
— Папочка, меня действительно кое-что беспокоит в моей стране. Но отнюдь не страх за твою жизнь. Есть другие люди, не обладающие твоим мастерством, а потому — беззащитные. Смита заботит какая-то машинка, которую кто-то там изобрел. А меня заботит нечто иное. Старая женщина была убита, а никому до этого нет дела. Никому никакого дела, — повторил Римо и почувствовал, как горячая волна прилила к голове и руки задрожали, словно его никто никогда не учил правильно дышать. — Так не должно быть! Это несправедливо. Это отвратительно.
Чиун улыбнулся и многозначительно посмотрел на своего ученика.
— Ты многому научился, Римо. Ты научился пробуждать свое тело для жизни, хотя большинство человеческих тел в этом мире проходят весь путь от утробы матери до могилы, так ни разу и не вдохнув жизнь полной грудью. Вряд ли найдется в мире человек, который сравнится с тобой. Но в течение всех долгих и долгих веков ни одному Мастеру Синанджу не удавалось сделать то, что хочешь сделать ты.
— Что именно, папочка?
— Положить конец несправедливости.
— Я не надеюсь положить ей конец, папочка. Я просто хочу, чтобы ее было поменьше.
— Пусть будет достаточно того, что в твоем собственном сердце и в твоей родной деревне торжествует справедливость.
И Римо понял, что сейчас он в очередной раз выслушает историю Синанджу — как эта деревня была столь бедна, что в голодные годы нечем было кормить младенцев и их «отправляли спать» в холодные воды Западно-Корейского залива. Как много столетий назад первый Мастер Синанджу начал продавать свои услуги земным владыкам. И как тем самым было положено начало солнечному источнику всех боевых искусств, Дому Синанджу. И как, верно служа монархам, каждый Мастер Синанджу спасал детей. Вот в чем для Римо должна состоять справедливость.
— И каждое задание, которое ты исполняешь в совершенстве, кормит детей Синанджу, — завершил рассказ Чиун.
— Твоя деревня — орава неблагодарных бездельников, и ты сам знаешь это, — сказал Римо.
— Да, Римо, но это наши неблагодарные, — возразил Чиун и во мраке ночи поднял вверх длинный палец, подчеркивая значимость сказанного.
Вокруг было темно потому, что обитатели квартала уничтожили все уличные фонари, как только сообразили, что алюминиевые детали можно продать в утиль. По телевидению была показана специальная программа, посвященная темноте в бедных кварталах. Темнота называлась формой проявления геноцида — репрессивная система лишала негров источников света. Некий социолог провел тщательное исследование и обвинил городские власти в сговоре со скупщиками металлолома. В результате, утверждал он, специально устанавливаются такие фонари, которые легко сломать. «И снова негры приносятся в жертву ради сверхприбылей белых». Он не стал распространяться о том, кто именно ломает фонарные столбы и кто платит налоги, на средства от которых эти столбы устанавливаются.
Римо огляделся по сторонам. Чиун медленно покачал головой.
— Я собираюсь выяснить, кто убил миссис Мюллер, — сказал Римо.
ebooksa