Остров зомби,

– Когда я впервые тебя увидела, то сразу поняла: быть беде.

– Послушай, вытащи нас отсюда.

– Сейчас не могу. Слишком много народу. Самый главный тоже был здесь – только что отъехал в лимузине, и аппарат с ним. Нужно не потерять его из виду. Вечером постараюсь освободить вас. А тем временем отдыхайте и набирайтесь сил. И надейтесь на тетю Руби.

– Кстати, если бы не ты, нас бы здесь не было, – сказал Римо.

– Если бы не я, то ты вышел бы в тюремный двор и тут же превратился бы в лужицу. Я вернусь. – Увидев, что часовой смотрит в ее сторону. Руби исказила лицо до неузнаваемости и гневно завопила по-испански: – Янки – грязные собаки! Скоты! Шпионы-убийцы!

– Проваливай, – приказал часовой.

Подмигнув Римо на прощанье, Руби сделала шаг назад и слилась с толпой, которая бесновалась, строя рожи и показывая на них пальцами. Римо раздражали перекошенные от злобы лица, и, желая выбросить их из своего сознания, он закрыл глаза и снова погрузился в сон.

За себя он не боялся, но его мучил стыд, что Чиун, Мастер Синанджу, должен терпеть все эти унижения. Ярость клокотала в нем, но даже она не влила силы в его вялые мускулы.

Ладно, ярость подождет, подумал он. Подождет, пока он не выспится.

Это даже хорошо. Ярость – блюдо, которое лучше есть холодным.

Глава десятая

Руби угнала армейский джип. Стало легче преследовать Корасона.

Она ехала на звук выстрелов. Корасон считал себя великим охотником и потому непрерывно палил из окна лимузина во все, что двигалось. И даже в то, что не двигалось.

Он выпускал пулю за пулей – в оленей, белок, крыс и ящериц, в кошек и собак, а когда никого из них вокруг не было, то целился в деревья и кусты, а на равнине – просто стрелял по траве.

Сидевший рядом с ним майор Эстрада перезаряжал по мере необходимости оружие президента.

– Покончу с этим чертовым стариком, – говорил Корасон, – и буду самым главным. – Ему вдруг почудилось, что пень на обочине подмигнул ему, и он всадил в него целую обойму. – Забуду думать об этих горцах. И святой уже не сможет устроить революцию. Так будут решены все проблемы.

– Звучит обнадеживающе, – сказал Эстрада.

Взяв пистолет у генерала, он вновь перезарядил его, достав патроны из коробки, которую держал тут же, на заднем сиденье.

Небо вдруг потемнело, сверкнула молния – Корасон нажал кнопку, и стекло поднялось. В теплом и влажном климате, где постоянно дули тропические ветры, такое случалось часто. Каждый день приносил с собой не менее дюжины гроз, продолжавшихся не более пяти минут – пролившейся влаги не хватало, чтобы прибить пыль.

Уже через пять минут Корасон вновь нажал кнопку – теперь чтобы опустить стекло: гроза пронеслась, и снова ярко светило солнце.