Ладно, он пойдет, но будь он проклят, если пойдет без своего корейца. Сам президент Соединенных Штатов сказал, что старый пень сумеет защитить Мэнгена, а Мэнген не может не верить своему президенту. Как его там... а, да, Чиун. Пусть этот Чиун всюду за ним и ходит.
Кроме того места, куда он собирается сегодня вечером.
Что ни говори, а старый пень умел-таки обращаться с подчиненными. Дрейк Мэнген не мог этого не признать.
После того, как Мэнген освободил кабинет, Чиун решил: неплохо бы на двери что-то нарисовать. Он велел секретарше послать за заведующим отделом покраски автомобильных корпусов.
Дверь оставалась открытой, и Мэнген слышал весь разговор, сидя у стола секретарши.
– Нарисуешь на двери новую надпись, – распорядился Чиун.
– Я не разрисовываю дверей, – ответил заведующий отделом.
– Погоди. Ты художник или нет?
– Да. Я отвечаю за внешний вид автомобильного корпуса.
– Но то, о чем я прошу тебя, гораздо легче, чем раскрасить машину!
– Нет, ни за что! Красить двери не входит в мои обязанности, – вконец разгневался заведующий отделом.
– Кто тебе это сказал? – поинтересовался Чиун.
– Профсоюз. В трудовом договоре сказано: дверей я не крашу.
– Это указание отныне теряет свою силу, – сказал Чиун. – С сегодняшнего дня ты отвечаешь за разрисовывание дверей для меня. Начиная вот с этой.
– С какой это стати? И кто вы, вообще говоря, такой?
– Я Чиун.
– Ну хватит, я ухожу, – сказал заведующий отделом. – И в профсоюзе немедленно об этом узнают.
Со своего места в приемной Мэнген услышал сдавленный стон. Он вытянул шею и заглянул в дверь. Старый кореец, страшно подумать, выкручивал заведующему ухо.
– Я хочу, чтобы краска была золотой.
– Да, сэр, да, – бормотал заведующий. – Я уже иду за краской.