– Теперь понятно, откуда эта ноющая пустота внутри, – проворчал Бронзини, и неловко рассмеялся. – И что же дальше? Последний раз, когда мне довелось быть в роли военнопленного, я получил шесть миллионов долларов чистыми.
Немуро Нишитцу с недоверчиво моргнул.
– Они не смеются, – шепотом сообщил Бронзини Чиуну.
– Это потому, что шутить ты не умеешь. И это вовсе не съемочная площадка, пора бы понять даже своей недоразвитой головой.
– Вас отведут в безопасное место, – сказал Нишитцу, и дважды ударил в пол концом трости. Появившиеся двое солдат взяли Бронзини под руки.
– Вперед, – рявкнул Джиро Исудзу.
– А как же мое любимое «Средовать за нами», а, Джиро, детка? – уже в дверях спросил Бронзини.
– Что вы с ним сделаете? – поинтересовался Чиун, когда они с Нишитцу остались наедине.
– Это уже моя забота. Детей вам вскоре передадут.
– Мне понадобится транспорт, – сказал Чиун. – Достаточно большой, чтобы отвезти сразу всех в индейскую резервацию.
– Как вам угодно. А теперь, уходите, у меня много работы.
– Я в очередной раз готов выслушать ваши требования, – предложил Чиун.
– У меня и сейчас нет никаких требований. А сейчас, пожалуйста, уходите.
Чиун проследил взглядом за хрупким старым японцем, пока тот, прихрамывая, шел к столу. Губы его сжались, и, не говоря ни слова, он исчез, шурша развевающимися полами кимоно.
Конвоиры бросили Бартоломью Бронзини в кузов бронетранспортера и захлопнули за ним дверь. Бронзини остался в полной темноте, и почувствовал, как на него накатила волна страха, не имевшего ничего общего с боязнью за свою собственную жизнь.
Ехать пришлось долго, он даже подумал, что они, наверное, уже выехали из города. Наконец машина остановилась. Когда ведущая в кузов дверь открылась, свет резанул Бронзини по глазам. Очевидно, его конвоиры сочли, что он слишком медлит, и Бронзини бесцеремонно вытащили наружу. Некоторое время он моргал, привыкая к освещению. В лучах закатного солнца предметы отбрасывали длинные лиловые тени.
– Вперед, – рявкнул один из солдат.
Бронзини повели к сгрудившимся неподалеку строениям, на одном из которых виднелась вывеска «Юмская тюрьма-музей». Это была сувенирная лавка.
На ходу Бронзини огляделся по сторонам. Остальные здания представляли собой мрачного вида каменные казематы в испанском стиле – тюремные камеры.
На столбе висела дощечка с надписью: «Стоимость билета 1 доллар 40 центов с человека. Лицам до семнадцати лет вход бесплатный».