Из кухни он вышел в прихожую и посторонился, давая дорогу своему товарищу. Девочка извивалась в его руках, пытаясь вырваться, но он держал ее крепко. Повалив ее на кровать в спальне, он повернулся к товарищу: давай.
Старший наклонился над «дауном»: удар в солнечное сплетение надолго отключил парня. Он вошел в спальню и попросил напарника перевернуть девочку, затем рванул на ней одежду, оголяя плечо.
Кровь не била фонтаном из изуродованного теркой плеча, а ровно стекала на простынь. Не остановившись на содеянном, старший вернулся на кухню за ножом для чистки рыбы.
Прежде чем стянуть петлю на шее девочки, один из убийц втащил в комнату бесчувственное тело Ильи.
Когда удавка затянулась окончательно, пальцы умирающей девочки вцепились в лицо ее друга, корябая его и все больше слабея.
Он раз за разом бил кувалдой в дверь, но смятение и тревога за дочь заставили его сделать два-три неверных движения, и удары пришлись в косяк. Кто-то пытался удержать его. Николай выпрямился и снова занес над головой орудие. Столкнувшийся с его безумными глазами сосед отступил.
Считанные минуты назад они вместе стояли у двери, принюхиваясь: на звонки и громкий стук никто не открывал, сосед несмело высказал версию об отравлении газом.
Девочку искали повсюду, обычно она не отлучалась со двора, только заходила к Ширяевым посмотреть телевизор. Но Илья тоже куда-то пропал. Соседка с первого этажа сказала, что позвала Илью смотреть сериал. Света? Наверное, тоже пошла с ним.
Михайлов поднялся на третий этаж, чтобы спуститься в квартиру судьи через балкон, но там никого не было. А время шло. Кто-то побежал в ЖЭК за лестницей, а он решительно поднялся к себе за инструментом, чтобы взломать дверь.
Кувалда была с короткой рукояткой, вместе с многочисленным инструментом он привез ее из деревни, когда умерла мать и дом пришлось продать.
Обычно ей пользовались при колке дров, вбивая клин.
Когда его пытался удержать сосед, Николай уже точно знал, что с дочерью произошло несчастье. Он никогда не высказывался против дружбы дочери с больным пареньком, на протяжении долгих лет тот был безобидным, никогда не отвечал грубостью на насмешки сверстников. Но все же что-то тревожило душу: как ни крути, парень был не в своем уме. Теперь вот опасения Николая могли оправдаться.
Он в последний раз ударил в дверь, и та открылась.
Комнаты в квартире судьи были раздельными.
Прямо по коридору кухня, чуть правее дверь, ведущая в спальню, направо – зал.
Николай метнулся сначала в большую комнату, бегло осмотрел, взглянул на приоткрытую дверь балкона. Потом – замешкавшись лишь на мгновение – толкнул дверь спальни...
Илья сидел на кровати, его рвало. Он поднял исцарапанное лицо и поднес к нему окровавленную руку. Он не защищался. Соседи, с ужасом глядя на него, застыли на пороге комнаты. Прошло полминуты, не меньше, когда страшный удар обрушился на плечо «дауна», лишь краем кувалда ударила его в голову.
Михайлов промахнулся, иначе бы он убил парня с первого удара.
...Несчастье с Ильей. Она узнала об этом, когда в палату родильного отделения вошел доктор. После родов прошло... Сколько, она точно не знала, роды были тяжелые, едва ее привезли в палату, как она потеряла сознание. Помнила только, как новорожденного обмывали теплой водой из чайника. Ей не дали даже прикоснуться к малышу, над ней склонился врач, останавливая обильное кровотечение.
После выписки к ней подошел красивый молодой человек, на его лице была написана решимость. Он спросил: «Ты хочешь сказать, что это мой ребенок?»