Месть и закон

22
18
20
22
24
26
28
30

– Нина Владимировна, я знаю, что ваш бывший муж из рабочей семьи, много лет проработал на заводе... – Маргелов вопросительно замолчал.

Собеседница поняла его немой вопрос.

– Я расскажу, если это имеет отношение к делу...

Все началось с торговли. Школьный товарищ Стаса работал в пивной, муж к тому времени уволился с завода. Одним словом. Стас начал работать «крановщиком» в пивной – открывал-закрывал кран, наливая пиво. Деньги начал получать каждый день, по пятьдесят рублей. Однажды приятель попросил его пойти вместе с ним и получить долг с одного товарища. Стас пошел, «выбил» гораздо больше, чем требовалось.

Потом его привлекли снова, потом еще... Он сколотил бригаду, привлек спортсменов, взял под контроль несколько пивных. Ну и пошло-поехало.

– Работая на заводе, он отличался дерзостью, склонностью к лидерству?

– Знаете, нет. Но он был очень смелым человеком. Есть люди, которые в любой ситуации прикрываются маской либо безразличия, либо преувеличенной самоуверенности и так далее. Стас же всегда выглядел сообразно ситуации. Если был в гневе, ни о какой маске и речи быть не могло, перекошенное лицо говорило само за себя. Он неплохо дрался, помню это еще со школьной скамьи. Когда мы поженились, он посещал всевозможные секции рукопашного боя. – Нина ухмыльнулась – С перерывами на запой. Он не стал большим мастером. Но мне довелось как-то стать свидетелем драки – один на один. Стас дрожал, я видела, что он возбужден, это зрелище было по-настоящему жутким. Наверное, он и сейчас такой.

После непродолжительного молчания Клименко спросила:

– Что еще вас интересует?

– Хочу спросить вот о чем... А впрочем...

Маргелов остановился на полуслове и не стал интересоваться, волнует ли собеседницу дальнейшая судьба бывшего мужа.

– Нина Владимировна, вам придется написать заявление об исчезновении вашего сына, чтобы уже сегодня прокурор возбудил уголовное дело.

– Вы сказали «об исчезновении»? Но ведь до этого я слышала, что он в наручниках?

– Вы не ослышались... Как вы себя чувствуете?

– Хорошо. Поверили?

– Я спрашиваю потому, что мне необходимо показать вам один сюжет, снятый на видеокамеру, напрямую касающийся вашего сына. Сразу добавлю, что ваш бывший муж не все делает для освобождения Максима. Нет, Нина Владимировна, успокойтесь, он не в Чечне, а здесь, рядом. С ним хорошо обращаются, кормят...

Маргелов не мог не одобрить основательно взвешенных действий Ширяевой, она достаточно четко представляла себе реакцию Курлычкина на первых порах, была уверена, что обращаться в правоохранительные органы он и не подумает, вполне обоснованно рассчитывая на собственные силы. Не в его интересах, если по факту похищения возбудят уголовное дело, он всеми способами постарается не допустить подобного хода событий, а значит, поиски Максима будут не столь эффективны. Это было на руку Валентине. Она с большой долей вероятности просчитала допустимые варианты и была готова противостоять Курлычкину.

Во-первых, «киевлянин» получит ощутимый удар, узнав, что дело все же возбуждено. Пока только об исчезновении, факт похищения подтверждался лишь косвенно, отсутствовало требование о выкупе, а наличие пленки, где исчезнувший предстает скованным наручниками, еще ни о чем не говорит. В конце концов нельзя сбрасывать со счетов возможность шутки самого Максима – жестокой, но вполне реальной.

Пока дело квалифицировалось как исчезновение.

Вот если вскроются новые факты, указывающие на похищение, в работу включатся спецы из управления по борьбе с организованной преступностью. Но и тогда прокурорский надзор никуда не денется, и Валентина, имея союзника в лице Маргелова, будет в курсе происходящего. Впрочем, в ее планы не входила переквалификация уголовного дела, которым, по сути, должна заниматься милиция, а не прокуратура.