Аднана не волновали ширина и устройство вентиляционной шахты: стоит поставить к ней одного автоматчика – и проблема этого запасного выхода будет решена.
Он еще раз оглядел помещение, находящееся под представительским залом на втором этаже и наполненное гулом работающих компьютеров. Вход в него специально не маскировался, дверь сливалась с мраморными плитками, которыми были отделаны как колонны в коридоре, плюс тускло освещенное подлестничное пространство. Из этого полумрака дверь офиса Османа Саада глядела на оба лифта и открывалась совершенно бесшумно. Жаль, нет «глазка», но его с лихвой компенсировала видеокамера, охватывающая большую часть широкого прохода.
Аднан спустился в лабораторию, тщательно осмотрел помещения, поинтересовался арсеналом и отравляющими веществами, проверил, как работает телефонная связь в бункере (убедился, что даже самые мощные радиостанции глохнут в этом армированном каменном мешке), какими средствами электронной защиты снабжены лифты – основное средство сообщения с «верхним миром». Выслушав специалиста, обслуживающего систему подъемников, Аль-Хадиси надолго задумался, после чего сказал: «Это сложно. Доступ нужно сделать попроще. Возьми в помощники Османа. И вот еще что...»
Ничто не отвлекало Аднана от подготовки к операции по обезвреживанию (именно так просилась называться предстоящая акция) российских диверсантов. Ни он сам, ни люди из его команды не покидали центрального здания резиденции, даже близко к окнам подходить им запрещалось. На ночь бойцы «Алькора» теснили Османа Саада, рассредоточиваясь в его просторном офисе, самом удобном месте, расположенном в центре резиденции, откуда в течение нескольких секунд можно рассыпаться по всему зданию.
Аднан Аль-Хадиси временно облюбовал себе роскошную комнату на первом этаже. Посередине стояли два темно-зеленых дивана, обращенные друг к другу спинками, перед каждым – низкий стеклянный столик. В натертом до блеска паркете отражалась необычной формы люстра, пара светильников на стене подсвечивала портрет Саддама, запечатленного в сером пиджаке, серебристом галстуке, с руками, заложенными за спину. Напольные вазы, цветы, огромный аквариум, серебро, хрусталь – словом, шик, богатство. Растворяясь в этой евразийской роскоши, Аднан задумывался о том, что один из пунктов приказа он все же нарушил: дело касалось российских специалистов-химиков, которых командиру спецназа надлежало уничтожить в первую очередь. Не жалость коснулась сердца Аль-Хадиси, родившегося в бедной многодетной семье в пригороде Эрбиля, а сценарий подготовленной им операции, носившей жестокий характер, подвигнул его ослушаться приказа. Хотя перед глазами все еще стояло предостережение генерала Махджуба: «Не дай тебе господь переоценить свои силы, Аднан. Меня не простят за твои ошибки, а я не пощажу тебя».
Команда «Алькора» находилась в полной боевой готовности, каждый знал свое место. А в убранных коврами коридорах резиденции рукой Аднана были оставлены невидимые знаки (так называемая придорожная графика), которые были в ходу у любой разведывательно-диверсионной группы: стрелка или ветка в виде стрелки – иди прямо; стрелка в сторону – поворачивай; стрелка с перекладиной, напоминающей перевернутый крест: «Осторожно! Впереди опасность». А в самом лифте, гоня улыбку прочь, думал Аль-Хадиси, последний призрачный знак – «тут переправа». Не оставил он лишь одного знака: перечеркнутая стрелка либо обломанная ветка или деревце: «Стой! Дальше идти нельзя».
42
Больше всего в резиденции «Хранитель пустыни» впечатляла мечеть. Красно-коричневая, она вдвое превышала по высоте основное здание. Под огромным золотистым полумесяцем на шпиле нашли место четыре громкоговорителя, расположенные по сторонам света. Вход в мечеть лежал по направлению на Мекку. Подсветка происходила и сверху, и снизу, лучи прожекторов пересекались, что делало это грандиозное строение едва ли не прозрачным. Так или иначе, она копировала знаменитую мечеть Бадшах Масджид в Лахоре, известную еще и тем, что из нее были похищены сандалии, которые, как гласит народное предание, принадлежали пророку Мухаммеду.
А сама резиденция была похожа на сильно приплющенный комплекс центрального офиса нефтяной компании «Лукойл», где много зеркального стекла, а центральная часть приподнята словно для того, чтобы вход в здание напоминал волшебную пещеру Аладдина. С одним лишь отличием: в этой старой резиденции Саддама было много просторных балконов с мраморным ограждением, которые снизу подпирали огромные колонны.
Такой визуальный эффект давал и «Хранитель пустыни», фасаду которого хватало света от прожекторов мечети. Всего этажей в резиденции насчитывалось три.
«Шишига» остановилась в двух с половиной километрах от резиденции, рядом с сетью старых нефтяных труб, на одной из которых еще можно было прочесть «...ude oil» и нарисованную стрелку. В одном месте трубы возвышались над песком изогнутым коленом, под которым некогда проезжали машины. Под ними хорошо маскировался «ГАЗ-66», даже с вертолета его не заметишь под грудой железа. Чтобы добраться до этого укромного места, Али-Бабе пришлось понизить давление в шинах, «шестьдесят шестой» пер по песку на ободах, зато не буксовал. Хотя Каримов заметно нервничал, выискивая удобную и плотную площадку: влезешь в песок – уже не вылезешь. Он удивительно ровно и на постоянной скорости вел «шишигу».
Сидящий рядом с ним Хайдар чувствовал себя как на подвесной дороге. Он смотрел только вперед, на песчаную зыбь, которой, казалось, нет ни конца ни края. Она поглотила все внимание командира группы, и для него не существовало даже искусственного грохота в двигателе. Порой он пытался представить себе резиденцию по планам и схемам, дополнениям генерала Тихомирова, однако знал, что ее величие превзойдет все ожидания; она не могла оставить равнодушной ни одного из бойцов. «Хранитель» вырастет оазисом, манящим и отталкивающим миражом.
Вдоль дороги, ведущей в резиденцию, стояли столбы с перекладинами, сплошь опутанные колючей проволокой. Они были такой формы, что странно было не видеть на них раскачивающиеся трупы повешенных. С периодичностью в сорок минут по дороге проезжали патрульные машины, копии тех, что остановили «шишигу» несколько часов назад. Только на этих «Главерах» вместо пускателей дымовых гранат, шедших в полной комплектации, были установлены пулеметы на турелях. Пулеметчики в коричневой униформе, едва ли не по пояс высунувшись из люков, готовы были открыть огонь по любому движущемуся объекту как на самой дороге, так и за ее пределами.
Скорость патрульных «Главеров» постоянная – порядка сорока километров в час. Саддама, конечно, нет в этой резиденции, но несение караульной службы впечатляло. Можно представить себе, что творится здесь во время пребывания «отца нации».
Ближе к резиденции столбы менялись на желтоватые бетонные плиты, непроницаемым забором уходящие вдаль и примыкающие к основному ограждению, каменному, такого же цвета, что и мечеть.
«Хранитель» был поскромнее своего «старшего брата» «Тартара», здесь не было ВПП, а лишь пара вертолетных площадок с сигнальными огнями. Огромный бассейн, а точнее, искусственное озеро, выложенное по берегам громадными валунами, что придавало ему естественное происхождение; несколько кортов; внутри здания роскошные залы и комнаты, бункеры на случай ядерной атаки, арсеналы, лаборатории по производству химического оружия. Вход в них был строго засекречен. Даже откровенный разговор с Тихомировым не прояснил этот вопрос. Единственно, что сказал генерал, что вход в бункеры расположен под лифтами.
Восемь часов вечера. Бойцы поужинали в кузове «шишиги» и стали неторопливо готовиться к ночной вылазке. Прежде всего сменили афганскую одежду на штурмовые костюмы: светлые шальвар-камизы демаскировали их даже на фоне песка.
Как и остальные, Гюрза надел футболку с длинными рукавами, штаны, брючины заправил в кожаные водонепроницаемые ботинки с высоким берцем и резиновой подошвой желтовато-коричневого цвета, надетые на шерстяные носки, потом экипировался в жилет, состоящий из двух грудных планшетов, одного спинного и плечевых ремней. На спинном планшете – блок сумок и подсумков для дополнительного снаряжения. На грудных планшетах крепились подсумки для магазинов и ручных гранат. В карманах, расположенных на магазинных подсумках, размещались фонарик, сигнальный патрон-ракета, сигнальные мины, называемые «свистульками», холодное оружие.
Что касается холодного оружия, его Гюрза имел при себе на порядок больше, чем кто-либо из команды. За каждым плечом у Сергея по два двадцатисантиметровых метательных ножа с расширенными в передней части лезвиями и волнообразной заточкой. Такой нож наносит тяжелые ранения даже при скользящем ударе.
Кроме метательных ножей у Гюрзы был обязательный нож выживания: альпийский крюк, оружие, инструмент для резки тросов и канатов – все в одном лице.