Дурдом

— Может? Она точно есть! Шлагбаум способен стоять во главе всей этой кутерьмы?

— Вряд ли, — отрицательно покачал головой профессор. — Завести толпу, сцепиться с милицией — может. Но на долгую конструктивную деятельность не способен.

— Тогда его использует. Может, такой же псих, заразивший его своим бредом.

Профессор только улыбнулся, намекая на мою наивность.

— Дормидонт Тихонович, помогите мне, — взмолился я. — Вы знаете этих людей. Со многими сталкивались лично. Какими качествами нужно обладать, чтобы заварить такую кашу? Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков — так пел Высоцкий. Может, вы знаете такого вожака. Нужна хоть какая-то зацепка.

— Надо подумать, — задумчиво произнес профессор, поправляя на груди халат. — Возможно, я дам вам одного кандидата. Не забивайте себе пока голову. Лечитесь. Я вот тут вам бананов принес…

В больнице я провалялся еще денек, после чего в ультимативной форме потребовал выписки. На улице слегка штормило, мостовая под моими ногами чувствовала себя неуверенно и ходила ходуном. Но воздух свободы сделал свое дело, я пришел в чувство. В нашей поликлинике невропатолог выдал мне на неделю больничный, пообещав продлить его на сколько хочешь. Но попользоваться им всласть я не смог. Дома меня ждал сюрприз в виде нового микрофона, подсоединенного к моему новому телефонному аппарату. Снова повторение пройденного. Вызов техников. Вытянувшиеся от удивления лица.

Подозрительные взоры, бросаемые в мою сторону.

— Не работает микрофон, — заключил техник. — Гоша, ты их не на свалке находишь, чтобы нам потом голову морочить? Ты не развлекаешься?

— Это со мной развлекаются… Утром по святому праву больного я прогулял оперативку, но на работу пришел.

— Зеленый, как овощ из Чиполлино, — оглядев меня с ног до головы, отметил шеф.

— Бананами объелся, — ответил я.

— Лечись, Георгий. Я не могу тебя потерять во цвете лет.

— Правильно. Никого больше на эту должность не найдете, — колко заметил я. — Зачем лечиться? Вкалывать надо…

И я начал вкалывать. Перво-наперво я покопался в памяти и извлек с пыльной полки завалявшийся там номе-рочек автомобиля. Того самого сиреневого «БМВ», из которого как-то выпорхнула Клара и направилась в валютный кабак на Тверской.

Тут меня стерег сюрприз номер два. Эх, кто, спрашивается, мешал мне преподнести его себе раньше ?

Владельцем машины оказался Вячеслав Вячеславович Грасский.

Тот самый. С «Завалинки».

Телевидение продолжало заботиться о состоянии душ миллионов своих подданных. На экране легкомысленного вида молодой человек завязывает узлом шланг кислородной подушки своего дедушки. Голос за кадром: «Так жить нельзя».

Следующая сцена — те же действующие лица, но в обнимку за столом с чаем и вареньем. Голос за кадром: