Дурдом

Марсель подкатил кресло на колесиках поближе ко мне, остановившись на таком расстоянии, чтобы я не смог до него дотянуться. — Вы считаете Дормидонта Тихоновича эдаким гением преступного мира, профессором Мориарти от психиатрии. Конечно, он человек выдающихся способностей, достойный самого глубокого уважения. Но не он первая скрипка в этом оркестре.

— А кто же?

— Профессор Мориарти — это я.

Век живи, век учись, дураком помрешь. Это не я сказал, а народ. Я лишь в очередной раз убедился в справедливости такой постановки вопроса. Так всегда и бывает: строишь версии, прорабатываешь варианты, перед глазами стоит целый питомник призраков собак, которых ты съел на подобных делах.

А когда докапываешься окончательно до истины, выясняется, что дом ты строил вверх тормашками. Сейчас тот же случай. Голубоглазая обезьяна на поверку оказалась не только говорящей, но и руководящей — точно со знаменитого плаката сошла, где шимпанзе в смокинге держит телефонную трубку, а внизу подпись «босс всегда прав». Итак, меня можно поздравить с конфузом. Оказывается, профессор Дульсинский в этой компании на посылках. А «всегда правым боссом» служит Марсель. Вот и верь после этого людям.

Марсель устроился поудобнее в кресле, и начался первый этап моей обработки — не самый важный, но без которого не обойтись. Речь голубоглазого текла плавно. Ему лекции студентам читать. Впрочем, не думаю, что у него недостаток в благодарных слушателях.

— Вы наверняка слышали от профессора Дульсинского, что главной своей задачей он считает возвращение душевнобольных в социум.

Я кивнул. Слышал. И не раз. Что с того, спрашивается?

— Я переосмыслил эту идею. А почему нельзя социум приспособить к душевнобольным?

— Недурственно, — хмыкнул я.

— Одна из главных проблем психиатрии — разница между нормой и патологией. Грань, которая отделяет обычную экстравагантность от болезни. Если максимально упростить, то норма — это состояние умов большинства. Патология — меньшинства. То есть фактически столь тонкий вопрос решается референдумом.

— Любопытно, — вставил я с умным видом. Мне действительно было любопытно. А вдруг голубоглазый сейчас расщедрится и выложит смысл шарады, которую мы так до конца и не разгадали ?

— Вам не приходило в голову, что в последнее время это большинство сильно редеет, а меньшинство стремительно растет.

Приходило, подумалось мне. У голубоглазого в голове точно патология. Но излагает хорошо — со вкусом и толком.

— И однажды, — продолжил Марсель, — перевесит Другая чаша весов. Норма станет патологией, а патология нормой.

— Бредятина зеленая! — воскликнул я искренне.

— Узость мышления — не великое достоинство… Ведь фактически нечто подобное уже происходит. Общественное сознание далеко шагнуло за границу нормы.

Он встал, подошел к стеклянному столику, взял с него пульт дистанционного управления и включил телевизор.

— Вот они, иллюстрации моих слов. Миловидная дикторша на первом канале тараторила:

— Вновь депутаты областного собрания подняли вопрос о проведенной недавно приватизации водопровода в городе Гадинске. Малое предприятие «Ватерклозет» якобы использует сооружения сети не по назначению.