— Спасибо за доверие, — вздохнул начальник отдела… Когда свистопляска закончилась, Мартынов и Косарев занялись делами насущными. Они сидели и кумекали над тем же вопросом, который волновал и Матроса, — где искать скрывшихся подельников Соболева.
— Наугад их можно сто лет искать, — сказал Косарев. — Скорее всего они у кого-то из своих корешей прячутся.
— Может быть, — пожал плечами Мартынов.
— Нужно подходы к апрелевской шантрапе искать.
— Опера апрелевские говорят, что нету них подходов к тусовке этого Мухтара и Севы.
— Они болваны и ничего не умеют, — отмахнулся Косарев. — Володя, ты же настоящий «Путилин». Ты всю шушеру знаешь. Придумай что-нибудь.
Мартынов работал в розыске почти с «детства» — с двадцати лет. Четырнадцать годков службы, опыт и отличная зрительная память снискали ему славу человека-компьютера.
Преступный мир он знал, пожалуй, лучше всех в отделе, не раз выручал при раскрытии опасных преступлений тем, что припоминал выход на какого-нибудь типа, который и давал необходимую информацию.
— Не знаю никого в Апрелевске. Хотя… О, елки-палки! — Мартынов с размаху хлопнул себя по лбу ладонью. — Башка!
Башку Мартынов знал хорошо. И карманник знал старшего оперуполномоченного тоже неплохо. А еще лучше знал, чем он ему обязан. Однажды на Башку хотели повесить убийство двоих его коллег по ремеслу. Их запороли по решению областного сходняка карманников, но Башка был к тому делу непричастен.
Выручил его Мартынов. А еще помнил Башка, что после этого был вынужден делиться сведениями строго конфиденциального характера. В результате этого бешеный Мамай, на совести которого было пять убийств, был пристрелен при задержании, а группа Балаянца, трясшая цеховиков и фарцовщиков, получила долгую «прописку» в местах лишения свободы. За подобные услуги уголовному розыску Башке полагалось наказание, вовсе не относящееся в преступном мире к разряду исключительных, — смерть.
Башка не получал с угрозыска денег — на рынке зарабатывал поболе, предпочитал хитрить и морочить милицию.
Но при нажиме из него можно было порой выдавить ценные сведения. Правда, беседовать он соглашался только с Мартыновым, никого другого не подпускал к себе на пушечный выстрел. И по обоюдному договору Мартынов обращался к старому карманнику лишь в исключительных случаях.
Узнав, кто такой Башка, Косарев недоверчиво пожал плечами:
— Думаешь, он может что-то знать?
— Не знает, так узнает. Такой жучок и проныра, каких поискать… Загружаемся в «БМП» — и понеслись…
Когда зеленые «Жигули» остановились у добротного восьмиэтажного дома пятидесятых годов — их в народе именуют генеральскими, — Косарев удивился:
— Этот ханыга в таком доме проживает?
— Ну да. Тут еще глава администрации и директор «почтового ящика» живут. Это опера в хрущобах ютятся, а карманнику не положено.
На звонок в дверь долго никто не открывал. Наконец послышались шаркающие шаги.