— Утихни, — поднял руку Аверин. — Может, все утрясется.
— А что утрясется? Сегодня они безнаказанно избили моих ребят. И их же усадили за решетку. Завтра они нас убивать начнут… Слушай, Славик, а давай банду организуем, — усмехнулся Долгушин. — У меня такая информация и такие крутые ребята есть — мы всю Москву подожмем. Если не можем обычную законность установить, так по беспределу их задавим всех, гадов. И мафия, и прокуратура у нас начнут по струнке ходить! На цырлах бегать перед нами! А мы их валить всех будем! И при баксах, при власти и при авторитете. А?
— Возможно, скоро придется этим заняться.
— А, шучу. Мы же с тобой менты. И скорее небо упадет в море, чем такие, как мы, станем бутерброды с икрой лопать.
— Тут ты прав.
— А знаешь почему?
— Почему?
— Потому что мы идиоты!..
— Где раскрытия? — спросил Аверин, усаживаясь за письменный стол, по праву принадлежащий Савельеву.
— Какие? — осведомился Савельев, зевая сладко и томно.
— Ни одного дела из серьезных не подняли за последние месяцы.
— Почему? А дело Мареева?
— Жена-коммерсант избавилась от мужа-алкаша и тунеядца, наняв двух киллеров с топором. Дело века.
— Нет, еще есть. Вот, — Савельев протянул папку со справками и вырезками из сводок.
— По-моему, всем все до фонаря, — покачал головой Аверин.
— А что не до фонаря? — пожал плечами Савельев. — С какого черта мы вообще их ищем? Бандит с трехклассным образованием убил вора с четырехклассным, а весь розыск и следствие, кстати, из людей, окончивших МГУ, притом нередко с красным дипломом, на ушах стоят. Честно говоря, и искать их нет ровным счетом никакого желания.
— Настроения знакомые, — кивнул Аверин. Его все чаще посещали подобные мысли.
— Кстати, слышал новость, — сообщил Савельев. — Борода пропал.
— Как пропал? — заинтересовался Аверин.
— Прилетел из Америки. Братаны из бригады его встретили. Усадили в машину. Больше его никто не видел.