— Добрый вечер.
— Добрый вечер, — скривился Аверин.
— Я пришла извиниться.
Аверин удивленно посмотрел на нее. Рядом с ней присел Егорыч, озадаченный не меньше.
— За что? — спросил Аверин.
— Я к вам относилась незаслуженно сурово, — выговор и правильное построение сложных фраз у сумасшедшей были как у университетского преподавателя-филолога. Она действительно что-то где-то преподавала, пока не свихнулась бесповоротно. — Но события последних дней сильно поколебали мое отношение к вам.
Аверин удивился еще больше. Он не помнил в последнее время случая, чтобы при встрече она не обругала его самыми последними словами. А теперь выражалась не просто деликатно, а с изысканностью.
— Я, кажется, выяснила суть происходящего… Вы не считывали мои мысли и не замышляли мое смертоубийство, как мне казалось.
— Неужели?
— А также не готовили убийство президента и соседа из двадцатой квартиры.
О соседе из двадцатой Аверин слышал впервые.
— Не готовил.
— Это оказалось галлюцинацией.
"Неужели вылечилась?» — ошарашенно подумал Аверин.
— Не более чем галлюцинацией. Аверин кивнул.
— Вот, — она положила на стол свернутую газету. — Здесь все написано.
Газета называлась «На грани невозможного».
— Психотронное оружие… Я задалась вопросом, почему наш подвал постоянно закрыт. И поняла, что там стоят источники СВЧ-излучения.
— Чего? — Егорыч расширил глаза.
— Высокочастотное излучение, которое используется для воздействия на мозг и меняет поведение человека, — она ткнула в отмеченные желтым фломастером строчки. — Несколько лет назад я сталкивалась с КГБ, полковник этого ведомства имел на меня определенные виды как на женщину. После моего отказа он установил в нашем подвале психотронный излучатель.