— Так получилось, — почти миролюбиво согласился Лимон и совсем по-другому спросил:
— Сколько в дипломате?
— Ровно сто пятьдесят, — с готовностью ответил кореец и щелкнул замками. — Остальные — завтра.
Аккуратные зеленые пачки, лежащие в дипломате, произвели на Лимона благоприятное впечатление.
— Ладно, — проворчал Лимон и добавил:
— Что-то я никак не разгляжу твой перстень. Он с бриллиантом?
— Какая разница? — собеседник инстинктивно сунул руку в карман.
— Оставь под залог.
— Нет! — мотнул головой Те Тень Гу, но дуло пистолета уперлось ему в лоб. После этого он замолк.
— Положи на панель, — предложил Лимон. Кореец подчинился. Лимон передал ему пустое портмоне.
— Бери и ступай с Богом. Дипломат получишь завтра. Если он тебе еще понадобится. В восемь утра жди нашего звонка.
Кореец опять заулыбался и про себя подумал: "Как бы не так!
Найдете вы меня завтра".
Тут он впервые открыто взглянул в лицо Кассиру. Оно было почти до глаз закрыто шарфом. Обхватив обеими руками коробку, Те Тень Гу выскользнул из машины, бросив напоследок совершенно неуместное «Спасибо!».
Дверь захлопнулась. Лимон приказал:
— Жми вовсю!
«Мерседес» мягко набрал скорость. Сзади снова что-то подозрительно застучало. Ни Лимон, ни Вадим Борисович не оглянулись, чтобы сквозь занавеску снежинок попытаться рассмотреть, как к «вольво» подбегают молодые люди в спортивных куртках. Лимон с трудом дотянулся до перстня.
— Хорошо, что оставил. Старинная работа. Все равно конфисковали бы. Перстень наверняка находится в розыске.
Лимон попробовал надеть — не получилось. Пальцы корейца были значительно тоньше.
Еду утренней заснеженной Москвой. Метель крутится вокруг фонарей.