Он известил Земятина. Изъяна найти не удалось.
– Этот человек разделался с нашим правительством.
– Я поговорю с ним, – решил Земятин. – Скажите ему, где я живу.
– Может быть, мне привести его к вам?
– Мальчик, тебя, наверное, удивит это, но я не хочу лишних потерь. Ты останешься здесь.
– Может быть, нам удастся как-нибудь подобраться к нему?
– Фронт рухнул, мальчик.
– Но мы проиграли.
– Мы увидели, что ты способен принимать правильные решения, ты нужен Руси-матушке. Ты будешь руководить Россией, когда я умру.
Земятин с посыльным передал молодому генералу, умевшему думать, сообщение. В сообщении содержалась жестокая правда о новом русском ядерном оружии, о ракетах, готовых к запуску. Без всяких указаний Иванович расположил своих людей около дома старика. Земятин не видел охранников или не обратил на них внимания. Он видел, как молодой американец проник в квартиру и начал давать распоряжения. К его изумлению, говорил он на старославянском языке, правда, не очень хорошо. Земятин плохо говорил по-английски, но лучше, чем американец – по-русски. Американец думал, что показал, как может покорить Россию.
– Видите, нам можно доверять, поэтому оставьте ваши новые ракеты и давайте вместе добывать эту штуку с лучами.
– Вы закончили? – спросил Земятин.
– Думаю, да, – ответил американец. – А вы хотите, чтобы я еще кого-нибудь убил?
– Нет, вы уже достаточно дел натворили. Я верю, что ваши люди считают вас тем сверхоружием, которое может победить флюорокарбоновые лучи. Это значит, что вы говорите правду.
– Вы должны знать, что представляет собой Америка. Кому нужно ваше место, когда у нас есть наше?
– Сынок, ты уже заслужил мое доверие.
– Тогда откажитесь от своих ракет.
– А вот с этим проблема. Придется подумать. Мы создали эти ракеты потому, что были уверены, что Америка изобрела какое-то новое оружие. Нам нужно было создать оружие, которое вы не смогли бы разрушить. Вы меня понимаете?
– Мы же показали вам, что можем уничтожить все ваши ракеты.
Земятин понимающе кивнул. Его не удивляло, что с виду этот человек такой обычный. Самое опасное всегда обычно. Ему не нужно было смотреть на мускулы. Достаточно было взгляда на тела по всей Москве.