– Ты не можешь этого знать.
– Джентльмены, планета, – сказал Земятин.
– Римо, иди сюда, – вопила из окна Кэтлин О’Доннел.
– Он не белый, не верьте ему, – сказал Чиун. – Неблагодарный, как белый. Ленивый, это да. Жестокий. Недальновидный. Но он не белый. Он из Синанджу.
– Римо, это та женщина, – вмешался Земятин. – Установка у нее. Ты должен остановить эту штуку. Я отдам приказ отменить запуск ракет, полярные снега перестанут таять, и все мы сможем дожить до завтрашнего дня.
– Я белый? – спросил Римо.
– Как снег, – сказал Земятин. – Пожалуйста. Во имя человечества.
– Не белый, – сказал Чиун, проходя сквозь стражу.
– Белый, – сказал Римо, таща за собой Земятина и оставив за собой двух охранников, пытавшихся вытащить оружие из недр собственных костюмов.
– Другого белого спрашиваешь? Меня спроси, – сказал Чиун. – Ты не мог бы делать того, что делаешь, и быть белым. Так?
В здании молчали все пишущие машинки. Никто из библиотекарей не работал за компьютером. В углу жались несколько напуганных лаборантов и человек по имени Ример Болт.
– Вы должны ее остановить, – сказал Болт. – Я даже не могу отсюда выбраться. Я должен открывать отделение на Род-Айленде.
– Эй, Римо, – крикнула Кэти. – У нее в руках был кнут. Она сгорала от ярости. – Теперь ты раскаиваешься? Раскаиваешься в том, что меня бросил?
– Конечно, – сказал Римо. – Где установка?
– Я хочу, чтобы ты просил прощения. Я хочу, чтобы ты страдал так, как страдала я.
– Я страдаю, – сказал Римо. – Где установка?
– Правда?
– Да.
– Я тебе не верю. Докажи.
– Что я могу сказать? Извини. Как мне выключить установку?