Небо падает,

22
18
20
22
24
26
28
30

Но восточный человек не шелохнулся, не прекратил боя, который не под силу было увидеть тем, кто за ним наблюдал.

– А Синанджу стоит на заливе. Она исчезнет раньше Парижа.

Внезапно комната наполнилась грохотом, куски металла летели, как шрапнель. Лучи исчезли в этой туче дыма, с ними было покончено.

Американский монстр ловил ртом воздух. Кимоно второго было мокрым от пота.

– Прощай, сокровище Синанджу. Спасибо, Римо, – сказал Чиун.

– Остановите свои ракеты, русский, – сказал Римо.

– Конечно. Почему нет? Мы никогда не хотели войны.

– Для того, кто ее не хочет, вы действовали неплохо, – сказал Римо. Но он настоял на том, чтобы дождаться подтверждения об отзыве ракет.

– Я вам доверяю и надеюсь, что другой такой установки вы создавать не будете.

– Большое дело, доверие, – сказал Римо. – С чего бы нам хотеть уничтожить себя самих?

– Для меня это вопрос доверия. Ты первый, кому я стал доверять, монстр. Я доверяю тебе, потому что ты не знаешь страха. Тебе незачем мне лгать. Поэтому да будет так.

Когда пришедшее со спутников подтверждение было передано Смитом Римо, тот сообщил, как было сделано это дело и выразил надежду, что им не придется больше воевать.

– Теперь насчет ракет. Они сделаны так, что, если их остановить, они не могут быть еще раз использованы. Управление напрямую.

– Вы хотите сказать, что с этими ракетами покончено навсегда?

– Навсегда.

На это американец, которому он доверял, ласково сказал:

– Спасибо, лапочка. Я что, первый, кому ты стал доверять?

– Со времен моей юности, да, – сказал Земятин, сам удивляясь тому, что этим человеком, по иронии судьбы, оказался американец.

– Ты проиграл, – сказал Римо, вынимая небольшим точным движением лобовую часть черепа Земятина, оставив при этом лицо нетронутым, чтобы кремлевским специалистам по бальзамированию было с чем работать, если им захочется положить то, что осталось в Мавзолей к Ленину и Сталину.

Останься он жив, Земятин никак не мог бы укрепить положение Америки.