Последний алхимик,

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ах ты, Фома неверующий. Открой глаза. Взгляни на кончики пальцев. Если ты не в состоянии почувствовать, как к нему возвращается жизнь, потрогай хотя бы, какие они теплые.

– Я не хочу к нему прикасаться.

Чиун не стал спорить. Одним проворным движением руки он притянул ее к кровати. Она перестала плакать.

– Дотронься, – приказал он.

– Я не хочу, – сказала она.

– Дотронься!

Какая-то непреодолимая сила подняла ее руку и опустила на волосатую грудь Римо. Тело еще не остыло. Она почувствовала, как ее рука сильней вдавливается в грудь покойника. Ладонью она ощутила едва слышный толчок. Потом еще. И еще. Сердце билось!

– О Господи, – от изумления она разинула рот. – Вы вернули его к жизни!

– Да нет же, дуреха. Это не подвластно человеку. Даже я не в силах был бы сделать это.

– Но он ожил!

– Он и не умирал. Он был при смерти, но, почувствовав, что слабеет, заглушил все функции организма, чтобы это не совершилось так быстро. Это была не смерть. Это был глубокий сон в целях самозащиты. Я удивлен, что он сумел все сделать правильно. Он сейчас слышит все, о чем мы говорим. Так что будь осторожней! Не вздумай расточать ему похвалы! Я и так уже его испортил.

– Ни разу не слышала, чтобы вы сказали ему доброе слово.

– Говорил, говорил. И много раз. Вот откуда взялась эта самонадеянность. Вот почему я выставлен на посмешище и поругание.

– Когда он поправится?

– Когда я научусь сдерживать свои педагогические порывы. Только тогда он станет слушаться!

Римо чуть-чуть приоткрыл глаза, как будто в комнате было слишком много света. Медленно распрямился один палец, за ним – другой, пока наконец кулаки не разжались полностью. Грудь начала тихонько вздыматься, и Консуэло увидела, что он задышал.

– Он возвращается, – сказала она.

– Он и не уходил, – отозвался Чиун. – Если он будет себя хорошо вести, то мигом поправится.

– Вот и чудесно! – обрадовалась Консуэло. – Страна в опасности. У нас есть все основания полагать, что уран воруют как раз те, кто призван заботиться о его сохранности. Поэтому вся надежда только на нас самих.

– Ваша страна всегда в опасности, – проворчал Чиун. – Только и слышишь, что страна в опасности. У нас есть заботы поважнее вашей страны. Это не единственная страна в мире.