– Снимай! Снимай эту дуреху! – кричала Ольга оператору в ухо. – Классный материал – в стиле Эйзенштейна!..
Тогда-то Ольга в первый раз встретилась глазами с Анной. Она сразу возненавидела эту девчонку с ореховыми глазами и с идиотскими принципами в башке.
На мосту жерла танковых орудий выплюнули очередную порцию огня. Вслед за яркой вспышкой, как на праздничном салюте, над головами зевак взметнулись кепки и бутылки, по набережной из конца в конец покатилось:
– Ура-а-а-а! Свобода! Да здравствует свобода-а-а-а!
– Да здравствует свобода-а-а-а! – кричала Ольга вместе со всеми под удивленными глазами оператора и той девчонки в медицинском халате.
Как сочно, с пафосом звучат эти красивые слова под грохот канонады, как пьянят они и побуждают к немедленному действию.
И на набережной, удесятеряясь в яростном напоре, с новой силой разгорелась затихающая было рукопашная схватка. Все безжалостней становились удары, все громче вопли и стоны, все злобнее лица и яростнее русский мат…
Люди бьются жестоко, насмерть, потеряв ощущение времени. Рядом с Аней рухнул на грязный и мокрый асфальт пенсионер, сжимая в руках обломанное древко от красного флага. Она распахнула медицинскую сумку, кинулась к нему на помощь. А тут прямо на нее валится парнишка-милиционер, обливается хлынувшей из-под каски кровью.
– Хватит сопли жевать! Снимай! – слышит Аня, освобождая голову милиционера от каски.
Она поднимает глаза и встречается взглядом с глазами известной красавицы телеведущей.
Аня провела рукой по лицу, словно снимая паутину, мешавшую смотреть.
– Я вас узнала… Присаживайтесь.
– Я тебя тоже, – с усмешкой произнесла Ольга. – Выпить хочешь?
Она присела на диван к журнальному столику и вынула из сумки плоскую бутылочку коньяка.
– Давай рюмки. Нам с тобой есть кого и что помянуть.
Ольга выпила и хрипло вздохнула. От предложенной закуски отказалась. Она долго сидела, чуть покачиваясь, потом откинула челку со лба и резко повернулась к Ане. Долго рассматривала ее, словно не понимая, что же такого особенного Скиф нашел в этой Золушке.
Вот разве что глаза, в которых клубились воспоминания.
…Гул голосов пронесся над улицами, подобный тому, какой пролетает над стадионом, когда любимая команда забьет гол. Это со стороны Садового кольца нарастает тяжелый топот. Милиционерам идет подмога. Наконец в толпу дерущихся врывается когорта омоновцев со щитами и в шлемах. Ольга со съемочной группой едва успевает юркнуть в закоулок.
Омоновцы методично, под счет командира с мегафоном, орудуют дубинками. На мостовую полетели поборники свободы нравов и рядом с ними легли, растеряв вставные челюсти, ретрограды, защитники тоталитаризма. Всех подряд укладывает резиновая дубинка.
Толпа разбилась на мятущиеся группки. Люди в панике кинулись назад, к Смоленской набережной, сминая на пути непроворных и больных. Худенькая женщина-врач прикрыла собой умирающего старика, но безжалостная толпа и ее втоптала в землю.