В здании царило похожее состояние. Центральный комитет, вроде бы, еще работал, но это все походило на маскарад призраков, надевших чьи-то личины. Они метались по этажам и коридорам, но от этого даже воздух не двигался. Они беспристанно крутили диски телефонов, но все оставалось на местах. Они говорили о будущем, но в глазах у них была смерть. Их вождь сидел в комнате прямой связи с Кремлем. Он что-то у кого-то просил, от кого-то требовал, кого-то убеждал, но, похоже, это был разговор глухих.
Где-то в Москве невысокий полноватый человек с отметиной на лысоватой голове прикидывался лидером огромного государства и считал, что контролирует положение по всей стране. Отсюда же, из здания уже больше недели, почти окруженного беснующейся толпой, он казался мультипликационным злодеем, который грозит убить, но этому не веришь. Он кричит о добре и человечности, но это напоминает удары палкой в пустой медный таз, которые зрители должны принимать за проходящую у горизонта грозу. Он клянется о помощи, но в его голосе звучит ложь.
Набиев, в очередной раз выслушав прозвучавший из уст руководителя КПСС призыв выйти и поговорить с советскими людьми, которые все поймут и привычно сказав «хоп», положил мокрую от его пота трубку и вышел из комнаты. Его помощники и секретари старательно отводили глаза. В приемной сидел министр внутренних дел, а председатель КГБ не появлялся здесь уже третий день, отговариваясь неотложными делами. Но какие могли быть дела, когда столица была на грани бунта и кровопролития. А он, первый секретарь ЦК, еще вчера, казалось, всесильный человек, ничего не мог сделать.
Руководитель республики прошел в свой кабинет и, не садясь за стол, поднял трубку прямого телефона с командиром корпуса.
– Генерал, только вы можете удержать эту толпу. У них уже появилось оружие. Разгромив здание ЦК, они пойдут в город и, поверьте мне, первыми падут семьи русских, возьмите город под свой контроль, помогите спасти людей, – Набиев даже не просил, он умолял о помощи.
– Я говорил с Москвой, – в голосе генерала звучала усталая обреченность, – они требуют не провоцировать население. Там считают, что если солдаты выйдут на улицы, но взрыв неминуем и кивают на зарубежное общественное мнение. Я ничего не могу сделать без письменного приказа министра.
Первый секретарь не клал трубку и чего-то ждал. Генерал слышал его тяжелое дыхание и жалел не только этого немолодого человека, но и себя. Он сам не мог даже привезти в военный городок семьи своих офицеров, потому что это было бы нарушением приказа. Несколько дней назад он посоветовал своим подчиненным отправить жен и детей из Таджикистана, но этому совету многие не вняли.
– Тогда, прощайте, – генерал услышал в голосе собеседника смертельную тоску, – я оставляю свой пост и уезжаю на родину, в Ленинабад.
– Все дороги забиты беснующимися, полупьяными молодчиками.
– У нас то же самое.
– Я дам вам охрану, броневики…
– Не надо, прощайте.
Набиев положил трубку и генерал громко выругался. Он понимал этого человека, потому что и сам был предан Москвой и брошен на произвол судьбы. Он был уверен, что если сейчас же не бросить войска на улицы, в Душанбе начнутся кровавые беспорядки, а через день – два в республике заполыхает гражданская война. Но при этом он знал, что стоит ему отдать приказ, которого требует обстановка, как его объявят преступником и палачом. Кроме этого, его разведка донесла, что людей подстрекают не только фундаменталисты, националисты, демократы, но и сотрудники республиканского КГБ. Последнее особенно озадачило командира корпуса. Он попросил начальника разведки связаться по этому поводу со своим начальством. Тот отправил радиограмму, но уже третий день столица молчала. Генерал был военным человеком и понимал, что значит создать благоприятную обстановку для удара. Может быть, бесконечная демонстрация, уже потрясающая оружием, задумана столицей и призвана стать поводом для успокоения всей страны. Он думал над этим. Ему хотелось верить, что еще не поздно остановить распад Союза. Ему хотелось верить в то, что в Кремле, наконец, одумаются и поймут, что ведут страну к гибели.
В дверь стукнули и через порог шагнул начальник разведки корпуса. Он был одет в камуфляж, а на поясе висел тяжелый офицерский пистолет.
– Он только что, почти без охраны, покинул здание ЦК.
Генерал встал из-за стола и отошел к окну. Через стекло он видел пустынный плац и пыльный ствол карагача, в тени которого стоял часовой в полной боевой выкладке.
– Они разорвут его по дороге.
– Я думаю – не посмеют, кроме того, у них какие-то другие задачи.
– Какие?!
– Если бы я знал, – начальник разведки пожал плечами. – Может быть, переведем семьи сюда, в штаб, они там в любой момент могут начать резню?
ebooksa