— Тебе это все равно не понять, потому что институт физкультуры заочно окончил. А я, как-никак, фармаколог с дипломом.
— Фиг с тобой, Андрюха, поверю… Ну, ширнемся мы этой сывороткой, соорудим заразу, а дальше что?
— А дальше — выплеснем заразу в грязную посуду после ужина. Кто ее понесет, в том числе и
Паша, — уже через час заболеет, а еще через три — сдохнет. Все матросы, которые на ужин придут и которые понесут ужин тем, которых Лапа привез, разнесут заразу по судну. За сутки, не больше, тут ни одного живого не останется… В том числе и этих боевиков. А у них, между прочим, как мне сказал Гриша, должны быть при себе сверхчистые алмазы. Один — вообще чуть ли не со страусиное яйцо.
— И сколько они стоят? — В голосе Суконцева появились алчные нотки.
— Нам с тобой за все про все обещано два миллиона баксов, — произнес Чулков. — Каждому. А брюлики мы должны отдать тем, кто нас отсюда вытащит.
Потому что после того, как туг одни трупы останутся, мы с тобой включим вот этот маячок — и через полчаса здесь будет люди, которые обеспечат нам, согласно Конституции США, право на жизнь, свободу и стремление к счастью… Усек?
— Стремно…
— Если не хотел стремной жизни, надо было в школу идти, физкультуру преподавать. Короче, ты сейчас пойдешь, тихо придавишь девку и заберешь тюбик.
— Почему я?
— Потому что все остальное, Витя, я могу без тебя сделать. К тому же учти: если мы это не сделаем и продинамим тех ребят, которые должны нас отсюда вывезти, то нам хана придет обязательно.
— Слышь, Андрюх, — пробормотал Суконцев, — может, вместе пойдем? Она ж, наверно, брыкаться будет… Ноги подержишь, а?
— Ладно… Она, вообще-то, баба спортивная. Чтоб без шума, и впрямь, вдвоем спокойнее.
Лида, у которой от волнения и ужаса руки-ноги затряслись, лихорадочно соображала, что делать. Выскочить? Выбежать в коридор, помчаться вниз по лестнице? Да еще и заорать во всю глотку?! Но дверь в коридор заперта. Правда, изнутри, но на два оборота. А эти гады уже вышли из своей конуры. Сцапают, зажмут рот, дадут по башке, а потом тихо придушат. Остаться тут? Но в двери ее «шкафа» ключ, как назло, остался снаружи. Хотела же запереться, дура! А поленилась. Теперь поздно…
Тихо подкрадываются, в одних носках, ботинки в комнате оставили.
Прислушиваются, наверно. Лида повертела головой нет ли тут какого-нибудь тяжелого предмета на виду. Нет, ничего такого. Койка и тумбочка к полу привинчены, не оторвешь. В шкафчике спасжилет лежит пробковый — им разве глушанешь как следует?
И тут ей вспомнилось, как они с девками в детдоме одному противному и здоровенному пацану сделали «темную»… Попробовать, что ли? Все одно пропадать…
Лида, не переставая прислушиваться к шагам и догадываясь, что те двое тоже прислушиваются к тому, что творится за дверью, тихо сняла с койки одеяло, взяла за два угла и встала у стены рядом с дверью, затаив дыхание.
— Резко и быстро! — прошипел Чулков за дверью. — Три пятнадцать!
Суконцев рванул дверь и вломился в «шкаф». Шлеп! — Лида молниеносно накинула ему на башку одеяло и левым коленом отоварила в пах.
ebooksa