— Только не без меня! Откуда я знаю, может, ты прихватишь Галине в подарок что-нибудь из моего гардероба…
— Не пори ерунды!
— Это ты не пори ерунды! — взорвалась жена. — Думаешь, я забыла, как ты крал у меня колготки и раздаривал их бабам, которых трахал в своих ларьках?
— Вика, — поморщился Петров. — Во-первых, колготки эти гребаные ты покупала на мои деньги… А во-вторых… Почему ты решила, что я раздаривал их бабам?
Она натужно расхохоталась.
— Нет, ты жертвовал их в пользу беженцев! Алексей, щелкая пальцами, прошелся по комнате.
— Ну ладно, короче, — сказал он, останавливаясь. — Если ты хочешь ехать на Мичуринский, то поехали, нечего тянуть резину…
Он не договорил. В дверь резко позвонили. Супруги замерли, а потом в панике заметались по квартире.
— Кто там? — испуганно пискнула Вика.
— Я, — откликнулась из-за двери Синицына.
— Черт, она же должна быть на работе! — зашептала Петрова.
— Если она меня увидит, я погиб! — тоже шепотом откликнулся ее супруг. — Нам обоим кранты! Она сразу обо всем разболтает, я знаю ее, это такая дура!
— Люся, я сейчас… — жалобно заблеяла Вика. — Я моюсь!
Вбежав в ванную, она на всю мощь включила воду.
— Подожди минуточку!
— Придумай что-нибудь! — шипел Алексей. Он подскочил к окну. Седьмой этаж, не выпрыгнешь!
— Антресоль! — шепнула Вика.
Она встала на табурет и откинула занавеску, закрывавшую внутренность полки над коридором. Там лежали какие-то вещи — в основном старая одежда, пронафталиненные покрывала, шторы и большой металлический таз.
— Дай я! — Петров сам вспрыгнул на табурет, нырнул головой в ворох тканей, подтянулся на руках, забираясь на антресоль, сдавленно чихнул и поджал ноги.
Вика опустила за ним занавеску и убрала табурет.