– Ну, и на что ты, Борис, рассчитываешь? Выиграть хочешь?
– Попытаюсь.
– Наши клиенты в “дурака” играть не станут. Иди на Сабунчинский вокзал, может, там обставишь кого-нибудь по мелочи.
– По мелочи меня не устраивает. Попробую в рулетку.
– Играл хоть когда?
– Надо же когда-то начинать.
– Сними-ка рубашку. Не волнуйся, считай, что это медосмотр.
– Чего волноваться? Достаточно походил по форме номер два.
– Я сразу понял, что ты человек армейский. Ждал, когда сам заговоришь.
– Дело прошлое, – сказал Комбат, вешая рубашку на спинку стула.
Шаин-мюэллим встал, присматриваясь к рельефным мышцам на груди и животе, к операционным швам.
– Как же ты себе в России работы не нашел? Такие там сейчас ценятся.
– Характер не тот – прогибаться не люблю. А в начальники никто не приглашает.
– Негнущихся жизнь ломает. Но если ты столько продержался…
– Оденусь. Свежо тут у вас от кондиционера.
Комбата раздражало, что его оценивают, как раба на рынке. Но он чувствовал силу, поэтому не так остро ощущал унижение.
– Конечно – одевайся. Что думаешь делать?
– Если выиграю достаточно, сниму хату. Подожду пару недель – может, сестра объявится.
– А если проиграешь?
– Не знаю. Придумаю что-нибудь, не пропаду.