– Любую выбирай, какая на глаза попадется, – Ворона сделал широкий жест здоровой рукой.
– Ну да, сейчас мы еще угоном займемся. – Ходи пешком, если тебе так больше нравится. А я поехал, – Ворона извлек откуда-то небольшой ручной пульт. – Универсальная открывалка. Эти козлы даже обыскивать как следует не научились.
– Не такой ли ты дверь в подвале открыл? – усмехнулся Рублев.
– Там я вообще с дверью не связывался. Потом расскажу как-нибудь.
Время от времени Ворона быстро оглядывался по сторонам, оборачивался. Вроде бы никаких признаков опасности. Он заодно придирчиво оценивал автомобили. Остановился на “ауди” вишневого цвета.
– Как тебе “аудюха”?
– Где тут у вас “Каравансарай”? – поинтересовался “не в тему” Рублев.
Алле может не поздоровиться, если его начнут разыскивать.
– Отметить хочешь? Тогда точно “аудюху” берем.
Рублева поразила легкость, с которой Ворона вырубил противоугонную систему. Осталось только усесться на мягкое сиденье, включить зажигание. Перед ветровым стеклом покачивалась на пружинке миниатюрная ладонь с надписью “Аллах, Мохаммед йа Али”.
– Не помогли хозяину святые заступники, – кивнул Ворона. – На Бога надейся, а за тачкой присматривай.
Глава 8
Бурмистров не стал рвать не себе волосы из-за того, что “объект” в последний момент ускользнул. Не его, Ибрагима, дело – взрывать, стрелять, ловить, выпускать кишки. Для этого есть другие. Свою задачу идентификации он выполнил блестяще.
Связавшись с санаторием у озера, узнал свежие новости. О человеке, обошедшем несколько фирм со странными запросами по поводу благотворительности. О таможенном инспекторе, перепуганном насмерть. След тот же самый. Пусть теперь другие принимаются за работу, спускают свору. А ему потом передадут несколько снимков для коллекции.
И все-таки странно повел себя этот фээсбэшник. Не в традициях своей конторы. Действовать в одиночку и переть практически в открытую? Его ведь не акцию возмездия осуществить послали, а только справки навести.
Вот те трое действовали грамотнее. Впрочем, и задание они имели четкое и ясное. Им точно указали место, где должна происходить приемка партии ручных зенитных комплексов – на этот раз не “Стингеров”, а российских “Иголок” с оптической головкой самонаведения, с блоком игнорирования ложных целей и отсева помех. Конечно, не на борту сухогруза и не в порту. Ночью – на пустынном клочке Апшерона, в окружении старых нефтяных вышек. В Москве разнюхали, что за личности производят приемку, и решили использовать свой шанс. Ну что ж, получили три трупа.
И вот сейчас, не сделав для себя никаких выводов, прислали какого-то жлоба, напрочь лишенного терпения. Остается только руками развести.
В очередной раз Алла высказала “содержателю” свое недовольство затворничеством.
– Ты ведь мужчина, ты должен быть уверен в себе. Если кто-то не выпускает женщину даже в магазин через дорогу, такой человек в себе сомневается, низко сам себя ценит. В конце концов мне надо постричься – есть вещи, которые я не могу сделать в этой чертовой квартире.
– К тебе приедет парикмахерша. Холеное лицо Эфендиева, большого чиновника из мэрии, можно было бы назвать красивым, если бы не полные капризные губы. Сейчас он сидел в кресле в белой сорочке с расстегнутой верхней пуговицей и ослабленным узлом галстука, не глядя нащупывал и отправлял в рот чищеный миндаль, уже опротивевший Алле.