– Уже и спросить нельзя? А если не сегодня? – бросила она вдогонку Садко. – В другой день.
– В другой день – подумаю.
Бандит спустился к заждавшемуся Шпиту.
– Где урод писучий?
– Сейчас идет, его главный к себе вызвал. Бабы у них в редакции ничего.
– Наглые только и в душу лезут, – сказал Шпит.
– У них две бабы ничего – молодые, – отозвался Садко, – остальные, на мой вкус, староватые.
– Педофил ты несчастный, – Шпит хлопнул Садко по плечу, – для тебя, если баба старше восемнадцати, то это уже не баба.
– Нет, если старше двадцати двух, – абсолютно серьезно ответил бандит.
Козлов спускался по лестнице, на ходу придумывая продолжение статьи об убийстве в обменнике. Он знал о преступлении не больше, чем жители города и милиция. Но журналист просто обязан знать больше. Не знаешь – высоси из пальца.
«Кто он, убитый? – думал Козлов. – Известно одно: он кавказец. Если написать, что грузин, для Сочи этот вариант не пройдет. К грузинам здесь отношение нормальное. Сгодился бы и абхаз, но если он потом абхазом не окажется, то неприятностей с местными не оберешься. Лучше всего написать, что он, видимо, был чеченцем. Чечены далеко, здесь меня не достанут. Да и курортной газеты они не читают. Лечатся боевики не в Сочи, а на курортах Абхазии.»
– А вот и ты, – радостно закричал Козлов, лишь только увидел заждавшегося его Шпита.
Радость выглядела притворной. Но надо же чем-то оправдать опоздание.
– Ты языком не болтай, в машину садись, – приказал Шпит.
Козлов не геройствовал, в машину через верх не запрыгивал, открыл дверцу и, как солидный человек, забрался на заднее сиденье.
– Поехали, – Шпит тронул Садко за локоть.
– Надеюсь, меня не везут в горный лес закапывать? – с улыбкой спросил Козлов.
– Ты слишком много знаешь, чтобы тебя закопать вместе с воспоминаниями, – усмехнулся Шпит. – Но едем мы в лес.
– Давно в лесу не был.
– Остановись здесь. “Горный лес” – это название кафе, – рассмеялся Шпит. – Отдельный столик, – сказал он официанту. – Так, чтобы никто нам не мешал.