Они распрощались у самых ворот генеральской дачи. Амвросий Отарович обнял Глеба и прошептал ему на ухо:
– Не нравится мне вся твоя затея, но что поделать, наверное, теперь времена такие настали.
– Конечно, такие, – согласился Глеб, – надеюсь, вас из-за меня не будет неприятностей.
– Да брось ты, какие неприятности, если помог сыну своего друга. Глеб, не забудь, не последний раз ко мне за помощью обращаешься. Старый генерал всегда готов послужить хорошему делу.
– Да, все они мерзавцы, Амвросий Отарович, мне бы вот только Ирину спасти. Генерал расхохотался.
– Ну вот и проболтался. Значит, ее зовут Ирина.
– Она чудесная женщина.
– Я в этом не сомневаюсь, – Амвросий Отарович хлопнул Глеба по плечу. – Знаешь, что мне раньше казалось: доживу до восьмидесяти и все – больше не стоит. А теперь понимаю, настоящая жизнь только-то и начинается.
Глеб понимал, что Лоркипанидзе просто хорохорится, пытаясь доказать ему, что время старшего поколения еще не прошло. Но он знал, стоит отвернуться, как лицо Амвросия Отаровича сразу станет усталым, взгляд погаснет.
Вот теперь, после свидания с генералом Лоркипанидзе, Глеб Сиверов почувствовал настоящее желание потягаться силами с ФСБ. Он никогда не считал себя всецело принадлежащим этой организации, предпочитая оставаться «свободным художником».
Теперь нужно было сделать выбор – или пойти на прямое уничтожение полковника Студийского и его людей, или избрать другой путь, более гуманный, если, конечно, это слово соответствовало взглядам Глеба Сиверова на жизнь.
Второй путь казался ему предпочтительнее. Одно дело – убивать отъявленных мерзавцев и негодяев, пусть даже по заказу и за деньги, другое дело – убивать людей, исполняющих свой долг, хотя несколько странно понятый. Глеба смущало не столько то, что в случае чего придется стрелять в людей, как то, что эти люди находятся, так сказать, при исполнении. Его возмущало не то, что они делали, а то, как делали.
Ведь нельзя же, в самом деле, брать в заложники женщину и ребенка, которые даже не представляют, в какую историю их втягивают.
И пока Ирина вместе с дочерью находятся в руках полковника Студийского, он, Глеб, не может чувствовать себя спокойным.
«Восстановить статус-кво», – так определил для себя Сиверов ближайшую задачу. Но легко сказать – трудно сделать. Освободить женщину из плена – сложная задача, даже если приблизительно знаешь, где она в данный момент находится, а твой противник считает, что ты пребываешь в полном неведении на этот счет.
Глеб прекрасно помнил экран монитора, на котором высвечивалась схема силовых кабелей, идущих вдоль Ярославского шоссе, но там дом, в котором содержали Ирину, был обозначен схематически.
Кое-что, конечно же, Сиверов выяснил для себя, когда встречался с Быстрицкой. Он знал: у него мало времени на сантименты, нужно запомнить как можно больше деталей.
Но даже того огромного количества сведений, которыми он располагал, было сейчас недостаточно. В таких делах ошибаться непозволительно. К этому Глеба приучили последние годы жизни. Ошибка может стоить очень дорого. И если свою жизнь Сиверов оценивал не очень высоко, то жизнь Ирины не согласился бы променять ни на что.
В этот день Глеб не стал ночевать на даче генерала, а провел всю ночь в салоне автомобиля. Морально устаревшая, но выглядевшая как новенькая «победа» казалась Глебу уютной комнатой. Разложенные сиденья представляли собой прекрасную двуспальную кровать, пара теплых пледов и спальный мешок, прихваченные с позволения генерала, позволили Глебу не замерзнуть до самого утра.
Он проснулся часов в восемь и вышел из машины размяться. Осенний лес затянуло туманной дымкой. Сбивая крыльями иней с еловых лапок, пролетела маленькая птичка, какая именно, Глеб не успел рассмотреть. Да и как человек, выросший в городе, он умел с первого взгляда отличить разве что голубя от вороны.
ebooksa