– Ладно, на, – милостиво пробормотал Сиротка, облизывая губы, протянул бутылку приятелю.
Казалось, горлышко сейчас хрустнет, так сильно сжал его зубами Чума.
Буквально через несколько мгновений бутылка опустела. Чума заглянул в горлышко, словно надеясь, что не вся жидкость попала к нему в желудок. Но бутылка была пуста. Чума смог добыть еще несколько капель, затем аккуратно положил бутылку у ног, чтобы завтра ее можно было сдать.
– Ну, а теперь давай есть, – сказал Сиротка, вытаскивая из рваного кармана половину хот-дога, перепачканного губной помадой.
Григорий Синеглазов неподвижно сидел на своем кожаном диване, обхватив голову руками и массируя виски. Ему казалось, что вот-вот раздастся звонок или стук в дверь, и он услышит решительный и настойчивый голос: «Гражданин Синеглазов, откройте! Откройте немедленно! Милиция!» От этих мыслей все внутри Синеглазова холодело, ему хотелось броситься и убежать, скрыться, спрятаться так, чтобы ни одна собака не могла его найти, чтобы никто даже не знал о его существовании, не догадывался, где он и кто он.
Синеглазов вскочил и буквально заметался по квартире. Две спортивные сумки все еще лежали в ящике из-под телевизора.
– Первое, что надо сделать, так это избавиться от сумок. Это самое главное. Иначе изведусь весь, они давят на меня, я их ненавижу, – шептал Синеглазов, открывая балконную дверь и глядя на картонный ящик. – И надо же было мне вот так, средь бела дня… Я же давал себе зарок никогда не гадить возле дома.
Он хорошо знал, что даже волки не убивают жертвы возле логова, а вот он не выдержал, и две маленькие девочки нашли свою смерть в его квартире, нашли свою смерть в доме, где выросли и жили.
Синеглазов вновь вбежал в большую комнату и опустился на диван. Его трясло, он был не в силах придумать, как ему скорее избавиться от тяжелых спортивных сумок, набитых человеческим мясом.
Мать Даши и Наташи не находила себе места. Ей пришла в голову нереальная мысль:
«А может, девочки поехали к бабушке? Может быть, я чем-то их обидела, и они решили пожаловаться на свою маму?»
Бабушка жила в Мытищах, и девочки вместе с мамой бывали у нее довольно часто. Бабушка всегда угощала их чем-нибудь вкусным, специально к их приезду пекла пироги или делала замысловатые торты.
Даша и Наташа обожали бабушку, еще не старую, еще даже не на пенсии учительницу русского языка и литературы.
«Господи, неужели они поехали к ней? Так далеко, и совершенно одни?»
Женщина была уже без сил.
Когда выяснилось, что девочек у бабушки нет, мать Даши и Наташи побежала в милицию. Она сбивчиво объясняла молоденькому лейтенанту, что случилось. Тот выслушал ее, кое-что записал, а затем попросил составить заявление. И уже через час участковый был во дворе дома.
Синеглазов видел из окна, как участковый ходил и опрашивал жильцов.
Затем участковый поднялся наверх, в квартиру, где жили сестренки. Через час в дверь Григория Синеглазова позвонили. Но Григорий знал, кто это звонит, и не стал открывать. Ведь буквально за пять минут до этого участковый звонил его соседям…
Синеглазов выждал, и, когда над городом сгустились сумерки, он, надев куртку, с двумя сумками вышел к машине. Во дворе у третьего подъезда стояло несколько пожилых женщин, и Григорий слышал их разговор.
– Да-да, с пятого этажа, две девочки… Ну как же вы не знаете, две абсолютно одинаковые девочки, Даша и Наташа… Вышли еще до обеда. Мать сказала, чтобы они подождали ее на улице…
ebooksa