Остальные сопели, но молчали – говорить, в общем-то, было тяжело, они же лезли наверх.
Договорить Груздеву помешали автоматные очереди из засады. Груздев удивленно обнял сам себя за плечи, к нему инстинктивно бросились шедшие сзади.
– К бою! – заорал нерастерявшийся Завьялов. – Уходим влево в туман… Вниз… Шестой – Сошку на связь… Кузьмин, прикрой…
Сам лейтенант отходил, пятясь, постоянно огрызаясь короткими автоматными очередями по кустам – цели он не видел, но именно одна из его «слепых» очередей оборвала жизнь муджахеда-украинца… Тем не менее только туман спас взвод разведчиков от немедленного уничтожения на месте. В тумане искривляется пространство, искажается истинная дистанция до цели…
Солдатик-связист (новенький, вместо не вернувшегося еще из госпиталя Димы Гущина) перекатывался вниз вместе с переносной станцией. Его прикрывали огнем подходившие снизу и отходившие сверху Кузьмин с Завьяловым…
…Хамзату быстро доложили о том, что его засада-секрет оказалась, мягко говоря, не очень эффективной. Ну, по крайней мере – не такой эффективной, как от нее того ожидали. В этой ситуации у Хамзата просто другого выхода не оставалось, как преследовать разведвзвод Завьялова всеми имевшимися в его распоряжении силами – то есть всем отрядом. Ведь он зачинал бой фактически на глазах верховых эмиров. Как говаривал когда-то Салман Радуев – это был важный политический момент. Запоминается и отмечается впоследствии самая большая удача и – самая первая… Поэтому Хамзат бросил вниз, на преследование практически весь отряд – послал туда и очумевшего от выстрелов Алика:
– Брат, тебе надо вниз, с остальными… У тебя кинжал есть? Значит, режь горло собакам! Добивай их…
– Это деда кинжал, – зачем-то пояснил Алик не слушавшему его Хамзату.
– Аллаху Акбар! Вперед, брат!
Хамзат подтолкнул Алика, и он побежал вместе со всеми вниз, туда, где грохотали автоматные очереди. Долго он, впрочем, не пробежал – споткнулся о камень и упал, больно ударившись подбородком о мушку автомата. Когда Алик встал – его новенькая форма была уже испачкана грязью. Отряхивавшегося Алика обогнали другие боевики, один из бежавших арабов на ходу дал ему пинка. Алик снова упал, а когда поднялся, увидел, как поднимавшиеся навстречу двое муджахедов тащили за ноги тело боевика-западенца – с вывалившимся языком и цепляющимися за камни неестественно широко разведенными руками. На левом запястье был вытатуирован трезубец… Снизу слышалось какое-то рычание, гортанные команды, выстрелы и вой – то ли волчий, то ли человечий… Но откуда здесь взяться волкам?
Алика затошнило, чтобы отвлечься, он стал горстями собирать ноздреватый талый снег, кое-где лежавший в кустах и пытаться им оттереть свою перепачканную униформу, уже не выглядевшую столь шикарно…
…Когда сверху донеслись выстрелы, к Самохвалову инстинктивно подтянулись практически все офицеры роты. Все молчали, напряженно вслушиваясь в треск радиостанции и в звуки боя наверху. Наконец мембрана разродилась искаженным отчаянным голосом лейтенанта Завьялова:
– Сошка, Сошка! Засада! Духов десять – с пляжа! У меня один трехсотый и… Кажется, уходят… нет… Кого-то в кусты тащат…
Самохвалов стиснул микрофон в руке:
– Дима, спокойно, спокойно… Займи оборону. Разберись – сколько их. В кусты сам не лезь… Понял меня?
– Понял!… Их тут…
Сверху уже не переставая били очереди. Самохвалов поднял голову, встретился взглядом с Рыдлевкой и сказал хрипло:
– Левон. Готовь резерв… Человек пять оставишь Орлову…
– Есть…
Между тем взвод лейтенанта Завьялова, довольно грамотно обороняясь, продолжал широким полукольцом отходить влево – вверх. Боевики, преследуя десантников, постепенно начали вылезать из густого кустарника. Хамзат на своем наблюдательном пункте, не видя того, как складывается бой, начал нервничать и терзать трубку «кенвуда».