— Когда тебя начало сносить и я ухватился за твои ноги, думал, сейчас оба вылетим из астролюка… У тебя сильные руки.
— Да, мы с отцом каждую весну ремонтировали мост над Аргуном, в ущелье, там и накачался. Этот мост ставил еще мой прадед, узкое ущелье такое, и мост на канатах, железных тросах… Бруклинский мост видел, короче? Вот такой, только в миниатюре. Это аул Нихалой, выше Шатоя по ущелью. Может, был там?
Стилет отрицательно покачал головой.
— Только отец стал уже старый, а больше никого там не осталось, — тихо произнес Зелимхан и добавил:
— Ничего, Аллах даст, я еще этот мост подштопаю.
— Ты строитель? — спросил Стилет. — По образованию?
— По образованию я солдат, — так же тихо и без всякого вызова произнес Зелимхан. — Научился за четыре года… А по первому — да, строительное отделение окончил.
Им принесли по большой кружке горячего кофе. Игнат видел, что на щеках Зелимхана наконец появился румянец — он быстро оклемался после «приветствия» майора Бондаренко и обжигающе ледяного ветра, оставшегося по ту сторону самолета.
— Видимо, ты прав, — тихо проговорил Стилет, — это действительно не ваши. Может быть, не только ваши.
Зелимхан оторвался от кофе, его глаза оживились:
— Я тебе сказал об этом с самого начала — это провокация.
— Но это и не наши, — добавил Стилет.
— А кто?
— И там и там есть те, кто хочет продолжения этой войны, — произнес Стилет.
Зелимхан продолжал молча пить кофе — любые споры сейчас бесполезны, сейчас, когда на таймере бомбы оставалось 56 минут. Потом он все же проговорил:
— Я тебе скажу одну вещь. — Он пристально посмотрел на Ворона, и Игнат еще раз про себя удивился — кавказец с синими глазами. — Я тебе уже говорил, я вовсе не хочу сказать тебе приятное — это правда: ты — честный человек…
— Спасибо, — кивнул Ворон.
— Я не для этого. Слушай, короче, я скажу тебе одну вещь. — Голос Зелимхана зазвучал гораздо более эмоционально. — Ты говоришь, что и там, и там есть те, кто хочет войны?..
Стилет кивнул:
— Да, именно так обстоят дела.