На следующий день из зеркала на Игната Воронова глядело некое подобие сенбернара. Мама стонала, охала, горько причитала, собираясь вызвать милицию.
— Ну пожалуйста, не надо, — попросил он. — Я все равно не знаю, кто это был. Не видел в темноте.
Но в класс был все же вызван инспектор по делам несовершеннолетних — такую разукрашенную физиономию не скрыть. Когда Игнат Воронов вошел в класс и Марина увидела его, она закусила губу. Инспектор стоял у доски вместе с учителем физики, бывшим их классным руководителем. Еще он заметил, что рядом с Мариной развязно уселся Сущенко — демонстрация продолжается. И скорее всего все, все знают, уж класрук точно…
— Ну, Воронов, — проговорил инспектор, — что ты нам хочешь рассказать?
Он шел между партами, вперед.
— Раскроешь пасть — убью, — прошептал ему вслед Филя.
— Ну, мы ждем, — кивнул класрук.
— Нечего рассказывать.
— Что значит нечего? — всполошился инспектор. — Кто физиономию-то разукрасил?
— Не знаю. Темно было.
Марина и Сущенко сидели за первой партой. Он продолжал идти вперед.
— Послушай, Воронов… Значит, будешь покрывать своих дружков? А может, ты в банде? Придется поставить тебя на учет. Знаешь, что это такое?
— Поступайте, как считаете нужным.
— Я смотрю, говорлив ты. Еще одно нарушение — и полетишь у меня в колонию для несовершеннолетних. Ты понял, пацан? Борзота…
Игнат чувствовал, что его глаза вот-вот взорвутся подступающими слезами, но он сдержал себя.
— Ты должен перед всем классом объяснить, где это ты проводишь время, — вдруг проговорил класрук, — и почему ты весь разукрашен.
— Наверное, заслужил, — сказал Филя, и по классу прокатился легкий смешок.
— Разговорчики, Филатов, — ухмыляясь, проговорил инспектор.
— А я чё? Я к тому — может, он на грабли наступил?!
Теперь класс уже грохнул, учитель физики с трудом сдержал улыбку, и милицейский инспектор захихикал неожиданно высоким голосом.