Просто Буне ты глянулась.
— Кто такой Буня?
— Увидишь. Он у пацанов главный. Ну чего ты на меня уставилась? Щас можешь упасть и дрыхнуть с часочек, пока не разбудят.
Я так и сделала. Только прилегла, сразу провалилась в сон, как в яму. Снились какие-то переезды, поезда, пустые квартиры…
Открыла глаза сразу, как только кто-то тронул за руку.
— Ну че, проспалась? — спросила Артюх. — Вставай. Я встала.
— Пошли.
Обе девки, Светка и Катька, были расфуфырены, в «боевой раскраске»… Они были старше меня, одной лет четырнадцать, другой, Катьке, хотя и тринадцать, как я потом узнала, а выглядела она на все восемнадцать, а то и побольше.
Мы тихонько вышли в коридор.
— Погоди-ка… Зайдем, — сказала Светка, толкнув дверь душа. — Раздевайся и под душ! — Она передала мне тюбик с шампунем. — Импорт. Розами пахнет.
— Что-то ты о ней больно заботлива… — скривилась Катька.
— Помолчала бы.
— А чего это мне молчать? Может, ты ей еще полижешь?
— Заткнись, я сказала!
— Тогда пусть эта краля полижет мне! Как меня прописывали в Гореликах — вот это да, безо всяких…
— Заткнись!
— Не пойму я тебя, Артюх… Ни отношений твоих не пойму… Буню могла бы заартачить на постоянку, так нет, путаешься с каким-то Философом, которого мой Булдак давно бы дерьмо жрать заставил, если бы не Буня… Тот тоже из себя корчит…
Договорить она не успела. Коротко, без замаха, Светка ударила ее кулаком в лицо, другой перехватила за волосы и дважды приложила о стенку…
— Не надо, пожалуйста, не надо… — Я подбежала и стала их растаскивать. Из носа у Катьки текла струйка крови, но она не плакала: смотрела исподлобья, будто звереныш.
— Жалеешь? Дура ты, Глебова. Она бы тебя пожалела, жди… — сказала Артюх, повернула голову к Катьке: