— Последние два-три года Гончаров слетел с «коньков». Фирму у него отобрал «Ингма-банк»…
— Это который? Бенин, что ли?
— Нет. Тот — «Икар».
— Развелось их как собак нерезаных. А «Ингма» чей? Что-то я про такой и не слышал.
— Мелочь. Валюту туда-сюда гоняют… Филиал каких-то прибалтов.
— А прибалты чей филиал?
— Николай Порфирьевич, да руки не доходили…
— Нет, ты погоди, Степаныч. Судя по вчерашнему, этот Гончаров — крутой мужик, так?
— Не хлюпик.
— Так что же, он дал обобрать себя каким-то задротам?
— У него нелады с семьей приключились. Запил. А у нас как? Если водка мешает работе, бросай такую работу. Он и бросил. Вместе с деньгами.
— Не понимаю… — покачал головой Автархан.
— Честно? Я тоже. Ну да эти афганцы — сплошь контуженные на всю голову и ниже.
— Врешь, не все. Сколько поднялось…
— Да? И где они теперь? Вот эти контузии им и помогали «строить и жить» в первые постперестроечные годочки… А потом, как нужно стало мозгами думать… Кто — в запой, а кто — под камушек…
— Не любишь ты служивых, а, Степаныч? Сам-то по кабинетам задницей терся…
— Не всегда, — ответил тот резко.
— Не обижайся. Это я к слову. Выходим на завершенку: твое резюме по Гончарову?
— Неудачник. И в бабах, и в делах. Как только что приключилось, сник, запил. А тут — разборка. Привычный способ сбросить стресс — пострелять. Девку под мышку и ноги в руки. Да и девка, надо сказать, красивая. Сейчас припухают. Думаю, ублажает спасителя из рук супостатов минетом.
— Складно врешь. Лысый пожал плечами.