— С недавних.
— Ну да… Слабых не уважает никто. — Автархан пожевал губами, вынул из коробочки пару облаток, проглотил. — Повязали?
— Нет. Повезло: это не спецназ, обычные гаишники. Ливан решил двигать в объезд.
В машине стволов под завязку: если стопорнут омоновцы, положат всех. Злые, как суки.
— Отменяй Ливана. И самим надо убираться. Минут , через десять здесь будет черно от служивых.
— Не будет. Ливан уже на подъезде. Будет минут через семь. А на шоссе я ему велел какую-нибудь фуру стопорнуть поперек.
— Разумно.
— Колян, нужно это дело до конца добить. До черточки.
— Боюсь, против Кондрата нам уже не станцевать, Малютушка.
— Ниче. Щас мы этих достанем-таки, а потом, глядишь, и Кондрата оприходуем… — Вся напускная благость слетела с Тимофеича, как блажь. Рядом с Автарханом сидел паленый травленый волк.
— Вывернемся, Колян, — продолжил старик, глядя на Автархана немигающим взглядом.
— Помнишь, на сучьей зоне куда паскуднее было, а вывернулись, спина-то к спине.
— На этой зоне сук куда больше, чем на той.
— Бог не выдаст — свинья не съест.
— Ты прав, Малюта.
— Так чего, в подъезд пока двинем, осмотримся?
— Погодим… Должен же кто-то объявиться? — Автархан лег на сиденье. Малюта поступил так же. Теперь «мерседес» стоял будто пустой.
Гончаров замер, затаившись, за дверями крайнего подъезда. Двери были добротными, ни щелочки. А жаль.
— Может, я выйду, посмотрю? Вроде как живу здесь? — шепотом спросила Аля.
— Ага, в носках… Девушка пожала плечами: