— Да, только непонятно чему. Зачем мы прилетели в Афины?
— У тебя ведь есть римская монета?
— Ну есть.
— Теперь надо найти греческую.
— А смысл?
— Так ведь ты не разгадал значения римской.
Римо пожал плечами и отвернулся к окну, рассматривая пролетавшие мимо дома и улицы. Водитель гнал как сумасшедший. Интересно, подумал Римо, отчего это во всех европейских столицах водители такси ездят как самоубийцы?
— Куда вам, ребята? — обернувшись, спросил шофер. От него так и разило чесноком, луком, виноградными листьями, оливками, бараниной и овечьей брынзой — поистине убойным ароматом.
— В Пирей, — бросил Чиун.
Водитель, похоже, не был новичком. Он кивнул и прибавил скорость. Машина летела по узким улочкам, отскакивая от стен на поворотах, точно посланный карамболем бильярдный шар.
Наконец они добрались до пристани, где сильно пахло креозотом и дегтем. Выброшенные волной на берег, здесь умирали медленной и мучительной смертью маленькие осьминоги. Чиун бегло заговорил с каким-то типом по-гречески. Этот грек с обветренным и морщинистым лицом оказался капитаном траулера. Золото перекочевало из рук в руки, и ученик с учителем поднялись на борт.
— Куда мы теперь? — поинтересовался Римо.
— Станешь нырять за губками.
— А чем займешься ты?
— Буду надеяться, что ты не подведешь. И сильно не затянешь дело, потому как к ночи нам надо быть на Крите.
Траулер был совсем стареньким — борта и днище его обросли ракушками. Судно не спеша поплыло среди множества залитых солнцем островов Эгейского моря.
Достигнув небольшого клочка земли, который выделялся полным отсутствием зелени и каких-либо признаков человеческого обитания, траулер остановился, бросил якорь.
Чиун обернулся к Римо:
— Там, под водой, полно губок. Отыщи две самые крупные и подними их на берег.
— Зачем?