Последнее испытание,

22
18
20
22
24
26
28
30

Вот она, борьба Синанджу в чистом виде — сражение, в котором могли участвовать лишь истинные мастера. Любой другой, пусть даже и очень сильный мужчина, не продержался бы и трех секунд. И называлось это топтание «рудной жилой», поскольку сжатые кулаки работали наподобие магнитов, притягивая и отталкивая кулаки противника, но не касаясь их. Упасть или пропустить хотя бы один удар было равносильно позорному проигрышу. Ибо подобное означало бы полный провал ученика и учителя в деле освоения тонких и сложных приемов. Позор для всего Дома Синанджу.

Римо вспомнились самые первые дни тренировок, когда Чиун, нанося множество ударов, приходил в неописуемую ярость от нерасторопности Римо.

— Ну и долго это будет длиться? — спросил он мастера Во-Тая.

— До тех пор, пока не скажешь, в чем состоит настоящее мастерство Синанджу.

— А если не вспомню?

— Тогда позор тебе и твоему учителю! Стоит только промахнуться... — не договорил Во-Тай, высматривая слабое место в обороне противника.

Римо усиленно пытался сообразить, какого именно ответа ждет от него соперник. Все дело в том, что во время схватки «рудная жила» очень сложно сконцентрироваться на чем-либо еще.

Во-Тай, Во-Тай... Почему именно Во-Тай?

И тут его осенило.

Ну да, конечно же! Пепи Второй побил все рекорды в истории по длительности пребывания у власти. И все благодаря Во-Таю. Потому что Во-Тай дал обещание отцу фараона, Пепи Первому, до конца своих дней заботиться о его сыне.

— Мастер не вправе служить следующему взошедшему на трон правителю! — воскликнул Римо.

Не произнеся в ответ ни слова, мастер Во-Тай тотчас растворился во тьме.

* * *

Проснувшись, Римо обнаружил, что на коленях у него сидит стюардесса авиакомпании «Эр Эджипт» и восторженно заглядывает ему в глаза.

— У меня вопрос, — сказал Римо.

— Слушаю тебя, о, белейший и славнейший из всех мужчин!

— Где в Египте находится Хемет?

— Но Хемет — это и есть Египет. Это просто древнее название страны. Что, очень интересуешься?

— Ну, учитывая, что мы вот-вот приземлимся в Каире, само собой.

Она одарила его призывной улыбкой.

— Стало быть, и египтяне тебе небезынтересны, верно?