Призраки войны,

Сначала я подумал, что произошло землетрясение. Земля у меня под ногами задрожала, и – ба-бах! Я шарахнулся в сторону, ничего не понимая. И влетел прямо в стену. И куда-то провалился. Это была нора, которую желтый косоглазый выкопал, закидал себя землей и притаился там, а дышал через соломинку. Автомат он положил себе на грудь. И тут я понял, что происходит. Янгблад стрелял не в меня. Он пытался уделать косоглазого. Я тоже открыл огонь. Разумеется, очередями. Выпустил в него весь магазин.

Никогда не забуду это лицо – покрытое грязью, мертвое. И только глаза горели ярко даже после смерти. Таких вечно живых глаз я никогда не видел. Мы стреляли и стреляли в него, а он все никак не умирал. Кровь била из него, как из фонтана. Это был зомби – мы таких называли “призраками войны”. Он был уже мертв, но сам этого не знал. У меня кончились патроны. Он пошел на меня, как Франкенштейн, с “Калашниковым” в руках. Он пытался нажать на курок, но сил у него уже не было. И тут Янгблад утащил меня за поворот и швырнул гранату прямо парню в лицо.

Римо снова внимательно посмотрел на фотографию капитана Дая.

– Когда пыль улеглась, мы вернулись, чтобы удостовериться в том, что он мертв. Но тоннель засыпало. Когда мы наконец выбрались на свежий воздух, Янгблад крикнул: “Мы его прикончили, дружище! Мы убили его!” Я спросил: “Кого?” Меня била дрожь. Я не мог ясно видеть.

“Как, разве ты его не узнал? – удивился Янгблад. – Капитана-Невидимку. И на этот раз он и в самом деле подох”. Именно так он и сказал: “Он и в самом деле подох”. – Римо обвел взглядом Смита и Чиуна.

Смит смотрел на Римо с выражением, очень похожим на жалость. После долгой паузы он сказал:

– Кто бы он ни был... – Смит запнулся и откашлялся. – Кто бы он ни был, он мертв. А человек, который убил Фонга, жив. Если он еще не покинул страну, то мы его найдем.

– Нет, не найдете, – возразил Римо. – Он призрак. И даже если вы его найдете, вы ничего с ним сделать не сможете, потому что он уже мертв.

– Ну, ладно, я оставляю вас с Чиуном. Уверен, что ему не терпится снова начать процесс тренировок.

Римо ничего не ответил.

Смит задержался в дверях и обернулся к Римо:

– Надеюсь, мы можем по-прежнему рассчитывать на сотрудничество с вами?

– А почему бы и нет?

– Я хотел бы, чтобы вы знали: если вдруг вы решите отправиться во Вьетнам по собственной инициативе и попытаетесь освободить своего друга, то я возьму на себя обязанность – просто по соображениям национальной безопасности, – так вот, я возьму на себя обязанность проследить за тем, чтобы ваш друг не остался в живых и не мог рассказать миру, что Римо Уильямс жив.

– Это правильно, – горько заметил Римо. – Сначала вы посылаете мальчишку за тридевять земель, чтобы он дрался за свою родину, потом бросаете его там, а потом, если ему удается выбраться, убиваете. И все во имя национальной безопасности!

– Все совсем не так, и вы это знаете, Римо. Мы вызволим Янгблада и всех остальных тоже. Своими средствами. Безопасными. Никому не придется умирать. Прошу вас, доверьтесь нам.

– Я доверял людям вроде вас, когда они говорили, что мы пришли во Вьетнам, чтобы победить.

– Это история, Римо.

– Может быть, но это моя история. Не надо было выводить войска из Вьетнама, надо было остаться там и докончить дело. Мы могли победить. Мы должны были победить. Вы только посмотрите, сколько вьетнамцев и камбоджийцев погибло только потому, что мы ушли и позволили этим мясникам захватить Южный Вьетнам. Миллионы. Миллионы.

– Это совсем иная тема. Чиун, держите меня в курсе, как идут дела. До свидания, Римо.