Чиун двинулся вперед.
– Глухой Мулла здесь, – кивнул он.
– Тебе виднее, – отозвался Римо, глядя на тяжелую зеленую дверь. – Но судя по всему, за той дверью тоже находится что-то важное.
– Еще успеется!
Яркий свет слепил глаза Юсефа Гамаля, смотревшего на «Меч Аллаха».
– Потрясающе! – выдохнул он.
– Колоссально! – подхватил Джихад Джонс.
Они замерли перед стальной конструкцией – широкой, высокой и массивной. Каждая грань ее из нержавеющей стали отливала серебристым блеском за исключением смонтированной спереди плиты из листового стекла. Конструкция казалась чересчур тяжелой, чтобы двигаться, не говоря уже о том, чтобы летать.
И тут обоих разом посетила одна и та же мысль.
– Почему же она на колесах?
– Чтобы привести ее к конечной цели, – объяснил Саргон-Перс.
– К стартовой площадке?
– Нет, к той самой цели, которую Глухой Мулла жаждет поразить больше всего.
– Значит, к Абир Гхуле, – воскликнул египтянин.
– Нет, есть кое-что посущественнее, чем эта шлюха.
– Разве может быть более желанная мишень, чем мерзкая лицемерка, которая самим своим существованием оскверняет чистое пламя ислама?
– Да, может. И ее уничтожение остановит сердце оккупированной сионистами Америки и искалечит множество неверных, – безжизненным голосом сказал Саргон-Перс.
– Почему же ты так печален?
– Я только что снарядил «Меч Аллаха», и, следовательно, я обречен.
– Обречен?