Он отвернулся и от многого другого. Например, от Чиуна, который на протяжении многих лет был для него больше, чем отцом. Который с любовью учил его вековой мудрости Синанджу. А что сказать о Смите и нечеловеческом напряжении его труда? О проблеме людей-тигров в Бостоне? О президенте?
Римо понял, что забросил свою единственную семью, своих единственных друзей. Поэтому его и оставило искусство Синанджу, в свое время преобразившее его.
Римо огляделся и сделал глубокий вдох. Воздух был чист и свеж. Он сделал еще более глубокий вдох, наполняя воздухом легкие, пропуская его через весь организм, как учился делать это день за днем, месяц за месяцем, год за годом.
Подобно шлюзу, открывающемуся в наводнение, какой-то механизм у него внутри, уступив напору воздуха, дал волю воспоминаниям о том, каким он был прежде. Теперь он мог не только нюхать воздух, но и пробовать его на вкус. В нем была сахарная сладость и гниение растительности, а также влага, свидетельствующая вместе с солоноватым привкусом о близости моря.
Он сделал новый вдох и учуял полевое зверье. В ноздри ударил запах мяса с кухонного стола Шийлы, тяжелый дух мертвечины. Он чувствовал сухой аромат досок под ногами. Ощущение было такое, будто он был мертв, а теперь ожил.
Римо громко засмеялся, переполненный жизнью. Синанджу было искусством смерти, но тем, кто им владеет, оно несло только жизнь, полноту жизни, когда все органы чувств и каждый в отдельности нерв вибрирует от ощущения своего всесилия.
Римо опять засмеялся. Веранда заходила от его смеха ходуном.
Он сделал разворот и высоко подпрыгнул.
Он опустился на узкий брус ограждения двумя ногами и застыл без движения, как мачта, строго перпендикулярно брусу.
Зажмурившись, он подпрыгнул, перекувырнулся и опустился на балюстраду двумя ногами, только с развернутыми в стороны ступнями. Он пробежался по ограде вперед и назад, не разжимая век, ощущая дерево подошвами и впитывая природную силу через древесину.
Смеясь, он понял, что добился своего.
Шийла Файнберг была в кухне и не слышала его смеха. Она только что закончила завтрак, состоявший из сырой кровавой печени. Теперь ее выворачивало наизнанку.
Она посмотрела на свою рвоту и улыбнулась. Чуткий зверь внутри ее уже третий день подавал долгожданные сигналы. Теперь к нему подключилось ее женское естество. Если это тот самый сигнал, на который она надеялась, то Римо ей больше ни к чему.
Разве что на обед.
Стоя на веранде, Римо вынул из кармана пачку с сигаретами, раздавил ее в ладони и выбросил на поле срубленного тростника. Он больше не испытывал потребности в сигаретах.
Впрочем, он приберег спички.
Глава 14
Барменша в «Трех мушкетерах» не кичилась своей смазливостью, хотя кичиться было чем. Просто Дервуд Докинз не произвел на нее сильного впечатления. Подумаешь, «кадиллак», подумаешь, толстая пачка денег! Но то, что он летает на собственном реактивном самолете, растопило лед ее безразличия. Может, он и ее как-нибудь прокатит?
– Обязательно! – пообещал он. – Хоть днем, хоть ночью!
Он закрепил победу, расписав, как быстро они могли бы попасть в какое-нибудь райское местечко. Скажем, на прошлой неделе он всего за три часа доставил клиентов в Доминиканскую Республику. До чего странные клиенты! Шикарная блондинка в шортиках, а при ней клетка. Он знал, что в клетке сидит человек, потому что слышал его крик, когда клетку сбросили на бетон.
ebooksa