— Депутат, наверно, вскочил в холодном поту, — одним ртом улыбнулся азиат.
В его голосе не заметно было особого уважения к народному избраннику.
— Если он засыпает, то пушкой не разбудишь, — заверил Комбат.
— Мне пришло в голову, что лучшего времени для нашей трапезы не найти. Помнишь уговор? Днем слишком много забот, слишком много назойливой мошкары, которая лезет в глаза… Твои подчиненные, надеюсь, на месте?
— Оба, — кивнул Комбат.
— Вот и отлично — пусть несут службу. Собака тоже ведь не пустое место — голос подаст, если враг нагрянет.
На кухне Экзаменатор выложил из сумки пакет риса с иероглифами на целлофане и бутылку из-под минеральной воды с густым содержимым темно-розового цвета.
— Соус я приготовил заранее. Осталось сварить рис.
Посмотрим какая тут есть посуда — мне нужна чугунная.
Пока рис доходил до кондиции на медленном огне, Экзаменатор неторопливо выкладывал на стол два пары палочек для еды и Две миски из обожженной глины.
— Посуда вещь первостепенной важности. Все важно: помещение, погода, время суток. Кто твои сотрапезники, если ты не один. Но посуда особенно. Вы, русские, проще относитесь к еде, а для нас это священнодействие. Человек принимает в себя дары Земли. Чтобы они отдали всю свою силу, надо ощутить глазами и ноздрями, языком и небом каждую крошку.
— Только бы на все остальное времени хватило, — заметил полушутя Комбат.
— В сутках не двадцать четыре часа, а двадцать четыре года. Сколько лепестков цветка можно уместить в пустой ореховой скорлупе. Важно извлечь их оттуда.
Приподняв крышку, азиат втянул в себя обжигающий пар.
— Готово.
Он выложил рис — примерно по три столовых ложки в миску. Ни одна рисинка не слиплась с соседними, каждая имела цвет первозданной белизны, чистая и непорочная, как невеста.
— А, так ты умеешь обращаться с палочками.
— У меня в батальоне служил кореец из Приморья.
Показал однажды, как это делается.
Экзаменатор подлил из бутылки пряного ароматного соуса — себе и Рублеву.