— Уже здесь? Отлично.
В комнате появился некто румяный, с зачесанными назад волосами, в ярком галстуке. Комбат безошибочно определил в нем хозяина кабинета.
— Здорово, — Малофеев протянул руку, одновременно осматривая гостя с ног до головы. — Говорят, на ваших там кто-то наехал в «Калахари»?
«С ходу проверяет, — подумал Рублев. — Стану ли болтать о делах шефа.»
— Я только что из командировки.
Депутат оценил уклончивый ответ.
— Погоди, дай развязаться с делами. Потом сядем с тобой и плотно поговорим.
Малофеев скинул пиджак и, пятерней пригладив волосы, обернулся к бородачу:
— Ну как?
— Паршиво. Мне второй пора отправлять, а первый застрял на подъезде к Твери.
— Это не просто так, голову дам на отсечение. Железнодорожникам пора пилюлю выписывать — хотят и нашим, и вашим. Пошли в кабинет.
Через пять минут бородач удалился в несколько более приподнятом настроении.
— Иваныч! — крикнул из кабинета Малофеев.
Первое, что бросилось Рублеву в глаза: огромный портрет партийного лидера либеральных социалистов.
Художник изобразил его на охоте в заснеженном зимнем лесу рядом с трофеем — подстреленным лосем с огромными ветвистыми рогами.
Пол устилал мягкий ковер, в углу отчетливо тикали массивные напольные часы с тускло поблескивающим маятником, в другом углу висела икона в серебряном окладе.
— Садись, Иваныч, потолкуем.
Откинувшись в кресле, Малофеев очищал лимон столовым ножом с красивой костяной ручкой. Кожура, завиваясь длинной спиралью, свешивалась почти до пола.
— Скажу откровенно, до сих пор я не брал на ответственную работу тех, кого лично не знал. Но для тебя решил сделать исключение. Во-первых, рекомендация твоего шефа для меня весит немало. Во-вторых, я дал поручение навести кое-какие справки. У нас тут, в Думе, сам понимаешь, возможностей хватает. Глазам не поверил — командир десантного батальона, три боевые награды. Да и в Боснии проявил себя молодцом. Давно я хотел заполучить такого человека.
Очистив лимон до конца он аккуратно разрезал его на четыре части. Одну немедленно отправил в рот.