Оперативное вторжение

22
18
20
22
24
26
28
30

— Хуяк!

Словно отдал команду.

Как он решился провести заключительный удар, и сам не понимал. И замах вышел хороший, и посыл плечом важнецкий. И звук соответствующий. Лязгнуло так, что в ушах зазвенело.

А вагон... ни с места. Словно примерз к рельсам. Как же так? Толкать его, что ли?

Винниченко послал беспомощный взгляд на морпеха...

Но то длилось секунду или две. Раздался скрежет, и вагон покатился под горку. Полметра, метр полтора, два...

«Давай! — мысленно орал на него Винниченко. — Пошел, родимый!»

Чила придержал Томильцева за рукав куртки и в быстром темпе негромко прикрикнул на Винниченко:

— Пошел-пошел-пошел, Саня! Забегай вперед, чтобы тебя видели! Ломом, ломом работай! Как там? — не оборачиваясь, спросил Ильин.

— Еще чуть-чуть, — отклинулся сержант Данилов, вычисляя по ходу вагона сектор наблюдения боевиков. Когда он, по мнению командира отделения, сократился на нет и перевалил за ноль, он выкрикнул: — Есть!

Все сейчас работали. Абсолютно все. Пятнадцать человек стали одной командой.

— Пошел! — Чила подтолкнул конвоира и успел еще раз предупредить: — Первые номера направо, вторые — прямо. — «Перепутаются, потом возись с конвойными...»

Ботинки Томилыдева коснулись земли. Шаг в сторону. На его месте тут же оказался Ильин — шаг вперед. В сторону. Вперед. Еще и еще.

«Красиво», — оценил полковник выход десантников и конвоиров. Десантники, пользуясь прикрытием вагона, мельтешением ног конвойных и колес, бежали к объекту. Конвоиры — на помощь товарищу. Не разберешь за этим мельканием, сколько человек высыпало из вагона.

Винниченко к этому времени успел нарисоваться в полный рост. Он бежал чуть впереди вагона и готовился к очередному отчаянному и рискованному ходу. Изловчившись, он, падая, преградил путь вагону ломом. Колесо ткнулось в преграду и, чуть сдвинув его, замерло.

Все замерло. Прекратился скрежет рассерженных рессор, недовольное попискивание колес о полотно, затихли быстрые шаги... Потом прорвало.

Столько оскорблений в свой адрес Винниченко не принимал еще ни разу. Кто-то из конвойных даже двинул его по голове:

— Че делаешь, мудила!

— Да я... — Саня нагнулся за упавшей шапкой.

— Лезь теперь за башмаком, баран!