Дома не был...
«Да, мам, со мной всё в порядке. Если кто-то будет спрашивать меня, ты меня не видела, поняла? Так надо... Да, скажи, что я не приезжал...»
— Извините, товарищ капитан...
— Ты не извиняйся, а скажи правду. Проверять не стану, просто в глаза твои посмотрю.
— Мне стыдно — честно... Короче, в поезде я познакомился с парнем, его Игорем зовут, фамилия Батерский, он из Самары. Разговорились... выпили — чего уж там, — и он мне предложил провести «неучтенку» у него дома.
— Адрес-то его запомнил?
— Конечно! — горячо откликнулся сержант. — Улица Гагарина, 29, квартира 36. Четвертый этаж.
— А почему к родителям не поехал? Была ведь такая возможность.
— Патруля побоялся. Хотя нет, не патруля, а эту учебку, вашу часть потерять.
— Ладно. Верю. Еще один вопрос: дома у твоего попутчика ничего лишнего не произошло?
— В каком смысле — лишнего?
— Бывает, солдаты девчонок насилуют.
— Да нет, что вы! Просто отдохнул. Вино пил, телевизор смотрел, пару раз в город выходил.
— Я вижу, — усмехнулся капитан, успокаиваясь, — этот отдых проявляется всякий раз, когда я тебя бужу. Издергался, а, Сашка?
— Вы правы — извелся вконец. — Литвинов выдохнул уже облегченно. — Если честно, товарищ капитан, то боялся именно звонка майора Румянцева или подполковника Дичева.
Он без труда припомнил облик командира части: коренастого, с густыми бровями; Дичев, словно оправдывая свою фамилию, нередко выезжал в степь пострелять сурков и степных лисиц — и непременно со своей хортой борзой. И ружья у него были классными: например, Holland & Holland 12-го калибра. Будущему снайперу довелось подержать это ружье в руках. Шедевр — больше слов не находилось. А Дичев, видя восторг курсанта, подначивал: «Ну че, мазила, хочешь стрельнуть?» И ржал как конь.
— Извелся, товарищ капитан. Всё время думал, что переведут меня в другую часть.
— Не переведут, не бойся, будешь классным разведчиком, таким же наблюдательным, как и я.
— Как это? — не понял Литвинов. Последние слова ротного, а особенно интонация в голосе, как-то не вписывались в общий ход беседы. Сержант невольно отвечал капитану взаимностью — наблюдательностью.
— А в таком. Не эншэ звонил мне, а я ему.