Олег был в коротком халате и шлепанцах, походивших на пляжные сланцы. Слипшиеся после сна длинные волнистые волосы падали на лоб. В общем и целом он походил, на взгляд Терехина, на голубого римлянина. А вообще, если приглядеться, то на Виктора Крапивина: рост, телосложение, овал лица — все совпадает. Состричь волосы, убрать реденькую козлиную бородку, сбить превосходство с рожи — и даже вблизи можно перепутать.
Недвусмысленная поза, которую занял Олег, скрестив на груди руки и опершись о косяк ногой, говорила, что в квартиру можно войти только через его труп. Полковник классически дополнил: «Или через бесчувственное тело». Не напрягаясь, чекист резко толкнул хозяина двумя руками под его скрещенные руки, отчего Лосев согнулся пополам и влетел в прихожую.
— Ты один? — спросил Терехин, закрывая за собой дверь. — Или есть еще кому долбануть?
Он прошел в комнату, слыша за спиной вопли хозяина:
— Сука, вы все такие, что ли?! Затрахали! У меня из-за вас жизнь не складывается!
Полковник затрясся в беззвучном смехе.
— Выпить что-нибудь есть? — спросил он.
— Ну ни хрена себе! Похмеляйся там, где тебе наливали.
— Ты не кипятись, Олег, остынь. Я же для тебя стараюсь. — Николай остановился посреди комнаты и повернулся к хозяину вполоборота. — У тебя мы выпьем водочки, а у меня — хлорированной водички из-под крана, вот и вся разница. Что тебе больше по вкусу? Давай знакомиться, меня Николаем зовут. — Терехин подошел к роскошной горке из карельской березы и сам выбрал напиток — дагестанский коньяк «Россия», включенный в кремлевское меню. Пробовал не раз, хорошая штука. Подхватив два бокала, присел за низкий столик, огляделся, одобрительно покивав. Шкаф для одежды, кресла и пара стульев были из той же карельской березы. Плотные темные гардины только подчеркивали округлые обводы благородного дерева, его неповторимый лоск, отражающийся в блеске паркета. На миг почувствовал себя на борту роскошной яхты, в каюте капитана. С дифферентом то на передок, то на корму.
На «берег» его вернул злобно-насмешливый голос хозяина квартиры:
— Пакет принести? Или ты прихватил с собой?
Это в беседе с подчиненными полковник мог переспросить, уточняя вопрос. На допросах же или в схожих ситуациях всегда успешно делал вид, что ему все понятно. Он был очень уверенным в себе человеком.
— Принеси на всякий случай, — кивнул он. И увидел, как стушевался Олег, отвел глаза в сторону, покачал головой, беззвучно зашлепал губами. Потом отдал гостю долг — сделал вид, что бессильно рассмеялся. И даже беспомощно развел руками.
— Вы достали меня с вашим Крапивиным... Нет у меня с ним ничего общего и не может быть, ясно? Я на Южном полюсе, а он на Северном.
— Но на юга ты махнул недавно, верно? Присаживайся, вмажем. Только не говори, что с ментами не пьешь Я далеко не мент, я борзая с тремя полковничьими звездами, — прищурился Терехин. — И на мой голос не обращай внимания — я с детства хриплю. Мне пророчили славу советского Армстронга. Но из меня вышло то, что вышло.
Выйти из этого молодого полковника могла, на взгляд Лосева, блевотина. Когда он говорил, у него все клокотало в глотке.
Олег присел напротив — пододвинув к столику кресло, взялся за бутылку и ловко, как бармен, налил в бокалы. Николай выпил и отер тонкие губы.
— Давай по порядку, Олег, — приступил он к делу, прикуривая. — Когда в последний раз ты видел Крапивина? Или слышал. Или читал его письма, может быть. Он писал тебе из армии?
— Несколько раз.
— Но ты не ответил. Почему — не спрашиваю, и так ясно. Дальше?