— Но я-то не дурак. И вот почему, — Терехин поднял указательный палец и мгновением спустя поменял его на средний. — О нашем разговоре ты будешь молчать, даже если тебя об этом вежливо попросят мои товарищи по Лубянке. В противном случае я сделаю из тебя третьего снайпера и забуду, что пил с тобой дагестанскую «Россию». Я тебя за бутылку пива могу посадить. Ты еще не забыл, как я вошел к тебе?
— Не надо угрожать.
— Я просто напомнил. А теперь рассказывай все, что ты знаешь про Машу. Кто она, чем занимается, ее вкусы и пристрастия, как ты с ней познакомился. Но главное — почему она приняла приглашение Виктора Крапивина.
Лосев вздохнул и потянулся к бутылке. Продолжение беседы вышло нелегким и обещало затянуться надолго...
Глава 14
Левей и еще левее
Николай Терехин, давший себе слово никогда больше не жениться, держал его на протяжении вот уже пяти лет. За это время ему несколько раз делали предложения его многочисленные любовницы: почему бы нам... почему бы тебе... почему бы мне... Короче, это называлось «Добро пожаловать в ад». На что Николай всегда отвечал полюбившейся фразой героя Джорджа Клуни из кинофильма «От заката до рассвета»: «Спасибо, я уже был женат». После чего резко отшивал очередную докучливую даму, которая «не понимала, в чем тут юмор». Это был порог, и Николай позволил перешагнуть через него лишь однажды.
У него была приличная двухкомнатная квартира в Басманном переулке. Единственный недостаток — близость шумного, как цыганский табор, Казанского вокзала с его кисло-трипперным запахом, вечной суетой пассажирских составов и электричек, несмолкаемыми призывами зазывал на экскурсию по городу.
От Олега Лосева полковник вернулся за полночь. Первым делом прошел в ванную и включил воду. Пока наливалась вода, рассовал купленные по пути продукты по полкам холодильника. Открыл бутылку пива и не отрываясь выпил почти всю. В зале поправил покосившуюся фотографию в рамке; на ней он был изображен во время краткосрочной командировки в Ингушетию в прошлом году. Как и сейчас, стриженный под ноль, что делало его на пару лет моложе и придавало лицу суровости. Одетый в камуфляж, на фоне гор он походил на спецназовца и «вытягивал» максимум на лейтенанта. Ему нравился этот снимок, и он всегда сравнивал себя с «литером»-спецназовцем. Его чуть «старили» сосредоточенные морщины на лбу, но от них он не мог избавиться при всем желании.
Допив пиво, Николай прихватил вторую бутылку и залез в ванну. Перекрыл холодную воду и оставил тоненькую струйку горячей, которая постепенно распаривала уставшие за день ноги. Тотчас на лбу проступила испарина.
Обычно после работы Николай расслаблялся, прогонял прочь мысли и настроения, связанные с текущими делами. Сейчас не мог изгнать их, как непослушные, навеки врезавшиеся морщины.
Копнуть поглубже — он вел левое дело. О чем и рассуждал, делая мелкие глотки пива. Он понимал, что в одиночку ему не справиться, что в любом случае придется подпрягать к работе своих осведомителей и секретных агентов, и, может быть, кого-то из своей опергруппы. Да, без официальных лиц ему не обойтись. Хотя бы потому, что ему в свое время придется объясняться с руководством. Чтобы слово «самодеятельность» (а оно обязательно прозвучит из высоких уст) было скорректировано существенным дополнением: профессиональная.
Профессиональная самодеятельность. Спортсмен-любитель с надписью «СССР» на груди, решивший бросить вызов заморским профессионалам.
Николай попытался представить, какие шаги может предпринять Виктор Крапивин, поставил себя на его место. Спросил себя: «Что бы я сделал на его месте?» Ответил без намека на иронию: «Ну, во-первых, трахнул бы Машу».
Витя и Маша...
«Она любит Дашу, а он любит Машу, вот, блин, ё-мое».
Кажется, есть какой-то детский фильм про Витю и Машу. Секса там мало, а вот партизанской деятельности хоть отбавляй. Они вроде бы хотели ликвидировать Кощея.
От этой мысли Николай напрягся. Подумал: «Неужели Крапивин решится искать Хворостенко? Чтобы поквитаться с человеком, который подставил его. Но как, через кого?» Собственно, все эти вопросы были наивными, поскольку снайпер сам стал мишенью. Его все равно возьмут, даже если он изменит пол.
По большому счету, на Лубянке насчет его молчания спокойны, поскольку любой шепоток снайпера выдаст его с головой — молниеносно пробьют источник информации и выйдут на убийцу генерала. Это как ответный выстрел противника-снайпера. Отчасти надеются на такой шаг Крапивина, чтобы после быстренько подчистить за ним словесное дерьмо. На Лубянке это умеют. И знают, что источник информации вычисляется стопроцентно.
ebooksa